Я преодолела несколько метров, ежесекундно готовясь упасть в обморок. Глаза зажмурила, голову втянула в плечи, а руки сцепила на груди, слыша, как Сашка возится и шуршит сеном, сооружая что‑то вроде норы. Наконец он удовлетворенно пророкотал:

– Люкс. Давай сюда. Мышей нет, все ушли в гости в соседний сарай, проверено.

Удивляясь своей живучести, я приземлилась рядом с Сашкой.

– Кроссовки сними, – сказал он.

– Не буду, – испугалась я. – Они пальцы объедают.

– Кто?

– Крысы.

– Насмотрелась чертовщины. Снимай, и носки тоже. На, возьми сухие.

Сашка дал мне носки, и я с удивлением поняла, что они мои собственные. Он разулся, определил обувь в сторонку и стащил куртку.

– Куртку тоже сними, – поучал он меня ворчливо. – Накроемся, как одеялом, теплее будет.

Мы улеглись лицом друг к другу, я подтянула ноги к животу, так теплее и от Сашки подальше. Через пять минут он спал, а я прислушивалась к тишине: внизу кто‑то шнырял и вокруг шуршало. Я лежала и плакала. Спина замерзла, надо бы лечь поудобнее, но шевелиться было страшно. Ко всем моим бедам прибавилась еще одна: очень хотелось в туалет. Промучившись еще с полчаса, я не выдержала и позвала:

– Саша.

Он сразу открыл глаза.

– Ты чего?

– Саша, ты только не злись, мне в туалет надо.

– Ну?

– Я боюсь, там внизу кто‑то ходит.

– Кто там ходит?

– Крысы.

– О, Господи. Дались они тебе, – покачал он головой и проронил со вздохом:

– Пойдем. Куртку надень, озябнешь.

Сашка спустился вниз и помог мне.

– Такой сон видел, закачаешься, – заявил он обиженно. – Ты все испортила.

– Я понимаю. Извини, – промямлила я. Сашка открыл дверь, я быстро выскочила. – Ты не уходи, – испугалась, – подожди меня.

– Не уйду, – зевнул Сашка. – Не бойся.

Минут через пять мы опять залезли в нору.

– Ты ко мне прижмись, дрожишь вся, – поучал Сашка. – Ноги сюда давай, вот так, сейчас согреешься и уснешь и ничего не будешь бояться.

От Сашки веяло жаром, как от печки, я потеснее прижалась к нему, он подоткнул мне куртку за спину, руки на моей спине так и остались. Свои я прижала к его груди и уткнулась носом в его плечо.

– Ты засыпаешь быстро, – пожаловалась я. Крысы не давали мне покоя.

– Ага, привычка.

– Слышишь, опять побежали.

– Глупости, просто сено шуршит. Не думай ты о них.

– Поговори со мной немного. Может, я усну. Ты спать очень хочешь?

– Уснешь теперь, весь сон перебила.

– Ты не сердишься?

– Чего на тебя сердиться, – хмыкнул он и спросил:

– Согрелась?

– Немного, – поежилась я.

Сашка обнял меня крепче, прижал к груди, а я замерла: рука его нырнула мне под свитер.

– Сашка, – испуганно сказала я, он шевельнулся, приподнялся на локте, тихо произнес:

– Красивая ты…

– Сашка, – еще больше испугалась я.

– Помолчи немного, ладно? – попросил он и стал меня целовать.

Я дрожала то ли от холода, то ли от страха, а он ласково говорил:

– Ты не бойся меня, не обижу.

Потом были звезды в дырявой крыше, разбросанная на сене одежда и острое, ни с чем не сравнимое ощущение счастья.

Пропел петух, я открыла глаза, сквозь щели в двери пробивалось солнышко.