|
Большинство продано, а на листке, вырванном из школьной тетради, записаны имена жителей квартала. Люсиль записала их карандашом. "Малтер: одна книжечка. Жонген: одна книжечка. Матис: одна книжечка. Беллами: одна книжечка". Первые три фамилии принадлежали городским торговцам. У доктора опять было обезоруживающее по своей простоте объяснение. Ему достаточно было сказать следователю, который, впрочем, его и ни о чем не спрашивал: "Действительно, моя жена приняла эту девочку, которая пришла к ней вчера во второй половине дня, чтобы продать лотерейные билеты". Для Мегрэ, конечно, такого объяснения было бы недостаточно, поскольку он уже знал, что мадам Беллами ждала девочку. Знал он и то, что Люсиль уже приходила к ней раньше и что на этот раз даже сказала свое имя Франсису. Он сложил билеты и деньги в коробку и убрал ее обратно в шкаф. - А не известно ли вам, мадам, как зовут ее учительницу? - Мадам Жадэн. Живет неподалеку от кладбища. Новенький домик, который вы сразу узнаете по фасаду, выкрашенному в желтый цвет. Те господа, что здесь были, переписали имена с листка. Они тоже собирались сходить к мадам Жадэн. - Они расспрашивали об Эмиле? - А вы разве не вместе с ними работаете? Он постарался обойти вопрос. - Я принадлежу к другой службе. - Они меня только спросили, где сейчас парень, а когда я им ответила, что он должен быть в Париже, захотели получить его тамошний адрес. Я и показала им почтовую открытку. - А письмо? - О нем они не спрашивали. - Можете мне его показать? - Возьмите, оно в буфете, в ящике справа. Жерар Дюфье в своем полусне, должно быть, слышал их разговор, как смутный и далекий гул. Время от времени он шевелился, но слишком устал, чтобы проснуться и встать. Ящик справа в буфете использовался как домашний хозяйственный сейф. Там лежали старые письма, счета, фотографии, потертый портфельчик, в котором хранились официальные бумаги, военный билет Дюфье, свидетельство о браке и о рождении. - Письмо лежит сверху, - подсказала толстая женщина. Из открытого ящика пахло чем-то пресным. Сюда скоро добавятся сувениры Люсиль и ее свидетельство о смерти. - Вы позволите мне прочесть? Она взглянула на спящего мужчину: - Не стоит его будить, он очень устал... Письмо было написано на бланке, где вверху типографским способом напечатано: "Городская типография. Ларю и Жорже". Каждое утро Мегрэ проходил мимо этого заведения, направляясь из Рембле в порт. Письмо начиналось так: "Моя дорогая, маленькая мамочка..." Почерк был твердым и четким. "Ты и представить не можешь, сколько я передумал, прежде чем решил написать тебе это письмо, которое тебя очень расстроит. Но прошу тебя читать его медленно и спокойно, сидя перед огнем на своем обычном месте. Я очень хорошо тебя представляю. Знаю, что ты будешь плакать и даже снимать свои очки, чтобы протереть их. И тем не менее, мама, ты знаешь, что подобное рано или поздно случается со всеми родителями. |
