Слезы ручьями хлынули по ее щекам.

— Я боюсь, что это только сон.

— Нет, это не сон. — Его поцелуй был сначала нежным, но потом их страсть разгорелась. — Ты выйдешь за меня замуж, Мэйзи? — спросил он, отодвигаясь от нее. — Ты будешь моей женой?

Она смотрела в его прекрасные зеленовато-синие глаза, и на сей раз ничто не скрывало его чувств. Вся любовь мира была в них.

Она поверила ему, как он и просил, и обняла его за шею.

— Да, — ответила она, блестя глазами, и ее лицо осветилось. — О, да, да, да.

Свадьба состоялась на Рождество. Церемония проходила в сиянии кремовых, багряных и золотистых оттенков. Блейн был уверен, что Мэйзи — самая прекрасная из всех женщин. В длинном пышном платье из кремового шелка с изящным, украшенным золотистыми жемчужинами лифом, с падающей свободными волнами фатой невеста плыла по проходу маленькой итальянской церкви.

В руках у нее был маленький букет из алых рождественских ягод и крошечных золотистых орхидей, переплетенных кремовыми лентами, отливавшими золотом. Взволнованные, радостно улыбающиеся Сью и Джеки в красных шелковых платьях гордо шествовали позади нее.

Блейн организовал прилет матери Мэйзи и большинства ее родственников. В их мнении Мэйзи достигла головокружительных высот, поскольку ухватила такую великолепную добычу, и отношения Мэйзи с матерью были теперь не столь натянутыми, как раньше. Но на всякий случай — если Сьюзен Бернс снова бы взялась за старое, — Блейн всегда был готов взглядом напомнить новоиспеченной теще, что с его женой надо обращаться со всем возможным уважением.

В предсвадебные недели Дженни пребывала в восторге, и слезы радости часто появлялись у нее на глазах. Да и у Джузеппе глаза стали влажными, когда Мэйзи и Блейн произносили вечные слова клятвы. Это была прекрасная свадьба, прекрасная! И погода стояла великолепная. Воздух был наполнен мягким теплом, и яркий солнечный свет лился на счастливую пару и гостей.

Свадебный обед был сервирован в огромном шатре в саду виллы Дженни и Джузеппе. Хэмфри лег у ног Мэйзи и положил голову на ее атласную туфельку.

— Ты заметила карточку на его ошейнике? — прошептал Блейн на ушко Мэйзи.

Она взглянула в обворожительные глаза мужа.

— Как я могу сегодня замечать что-нибудь или кого-нибудь, кроме тебя? — прошептала она в ответ.

Блейн улыбнулся, наклонился и посадил собаку себе на колени. Хэмфри, казалось, был удивлен, что ему так повезло. Теперь он оказался совсем близко к источникам восхитительных запахов.

Мэйзи нагнулась, и Хэмфри быстро облизал ей щеку. От него исходил аромат одеколона, потому что утром его выкупали и причесали. Он спокойно вытерпел все, будто знал, что его единственного допустили на торжество, а остальных собак — не говоря уже о кошках — на весь день заперли в конюшне.

«Это мой особый подарок тебе в день твоей свадьбы, моя дорогая. Он любит тебя еще больше, чем я, и хочет быть твоей единственной собакой, пока твой новый дом не наполнится собаками, кошками и детьми.

Прими всю мою любовь! Твоя другая мама».

— Она подарила мне Хэмфри? — Мэйзи подняла на мужа сияющие глаза.

Блейн кивнул.