– Узнать, как я зарабатываю… Ладно, неважно. Ты сейчас не спрашивай пока ничего. – Старый друг забренчал пивными бутылками – пивная батарея выстроилась на стеклянный столик в боевой готовности.

– Я тебе попозже всё расскажу. – Коля, глянув на Дмитрия, сделал брови домиком. – Это не выход в интернет, не финансовая пирамида и не каждодневная мантра.

– А что? – чуть усмехнулся Димка, присаживаясь на диван. – А ну да, ладно, не буду пока спрашивать.

– Главное ведь что? Главное – это твоё отношение к жизни. Вот я когда с завода уволился, я не стал комплексовать и угнетаться, как это делают все остальные: ну, типа, вот теперь неустроенность, вот теперь безденежье. Я расширил свой взгляд на жизнь. – Герасименко сел рядом и, «чпокнув» пробкой, протянул бутылку Димке.

Тот сразу глотнул из горла.

– Хм, – вытирая пивные усы, сказал Кукарский, – ерунда какая-то. Что значит – расширил свой взгляд?!

– А, в том-то и ошибка твоя! – Коля поставил Димке к носу указательный палец. – Узость, догматичность нашего мышления не позволяет обрести полную свободу. Вот ты готов, например, поверить в инопланетян или машину времени?

– Не знаю, – сказал Дима в бутылку и пожал плечами. – Я фантастику не люблю.

– Да причем тут фантастика? – воскликнул Коля. – Ты готов поверить, что есть в жизни нечто невероятное, такое… Ну, что раз и навсегда выбивает из… из привычной колеи?

– Ну, в принципе, готов. – Дима снова повел плечами.

Затем он докончил первую бутылку и поставил её под столик.

– Хорошо, вот и замечательно! – удовлетворился Герасименко. – Завтра проверим.

– Что проверим? – Дима покосился на хозяина квартиры.

– Съездим в одно место. Только ты ничего не спрашивай. Даже когда ехать будем. Зато сам увидишь, чем я занимаюсь.

Кукарский задумался. Правда, алкоголь уже крепко овладел им. И в соответствии с этим обстоятельством, мысли потекли особенные, оптимистичного характера. «Загадочный он какой-то… То „потом расскажу“, то „сам увидишь“. Да что же это за странное такое занятие? Чего такого он может делать? А, ну и пусть покажет завтра! Один чёрт, завтра выходной, и планов никаких не запла… не предпо… не постро… Короче, ничего ведь не планировал! Всё лучше, чем с проклятым зомбоящиком в бетонной коробке куковать!»

Больше они об этом не говорили. Точнее, касались слегка, но уже и не обсуждалось, что завтра предстоит некая поездка. В основном болтали о прошлом, о совместном прошлом, или о женщинах.

Дмитрий не запомнил, как отключился. Очнулся он утром на диване, «валетом» к Герасименко. Ощутил запах пота из-под своей мятой рубашки на теле, горечь и сухость во рту, брюки на ногах, прикрытые лёгким одеяльцем.

– Димон, ты проснулся? – довольно бодро спросил Коля и приподнялся на локтях. Он был лохмат и раздет.

Кукарский почувствовал неудобство и даже некоторый стыд. Надо же было так натрескаться, по-свински, по-бичёвски, чтобы уснуть на чужом диване, да ещё и в одежде! Такого с ним не случалось лет пятнадцать – со студенческой поры.

– Да, – односложно прохрипел Кукарский.

– Тогда давай собираться.

– Куда?

– Как, ты забыл? Я же хотел тебе кое-что показать.

Коля заныкал на утро по бутылке пива, и это помогло быстро обрести человеческий облик. Да ещё плюс душ с милостиво предоставленным огромным полотенцем на десерт.