– А вы что, прямо отсюда уезжаете? – удивился Юра. – Оставила б его в автобусе. Никто твой чемодан не тронет.

– А это не мой.

– А чей?

– Твой.

– Привет. Мой – у нас в автобусе.

– А ты посмотри.

Юра опасливо открыл чемодан и ахнул.

– Откуда это у тебя?

– Почему у меня – у тебя.

– Но откуда?

– Подарок фирмы.

– Но как же… Я не понимаю… Ты что, украла?

– Юра… – укоризненно сказала Катя.

– Ну а откуда? Он же стоит…

– Говорю тебе – подарили.

– Кто подарил?

– Вице-президент. Господин… как его… Фашон. Очень милый дядя. Просил писать, будет с нетерпением ожидать.

– Слушай, перестань морочить голову. Что все это значит?

– Я же говорю.

– Ну хорошо, я же не идиот, чтобы верить всяким сказкам. Откуда это у тебя?

– Ну, какая тебе разница, откуда у меня. Важно, откуда у тебя. У тебя – от меня. Подарок. Презент, по-ихнему. Чтоб защитил до того, как поседеешь.

– Что ты несешь?… Ну что ты несешь?… Какой презент? От кого? Что я на таможне скажу: Катин подарок? А где разрешение на вывоз? Катя дала? У тебя есть разрешение?

– Нет.

– Ну, так что ты мне предлагаешь – под неприятности подставиться?

– Да что ты, Юра, я хотела…

– Словом так. Я не знаю, откуда это у тебя, и знать не хочу. Но я знаю, что будет потом. Последствия…

– Но ты же сам хотел, ты говорил…

– Слушай, ты что, совсем, да? – Юра старался сдерживаться: на них смотрели. – Ты вообще понимаешь хоть иногда, что делаешь? Или привыкла – что левая нога захотела… Захотела в Москву – запросто… Решила в Венгрию – подумаешь… И еще одолжение этим делаешь? А теперь вот и это, чтобы совсем под монастырь меня?

– Но чем, Юрочка?…

– А тем… Тем… Тем, что конфискуют. И больше никогда не пустят. По твоей милости. – Юра вынужден был говорить это с таким видом, с каким говорят даме любезности.

– Но я же не знала…

– Так не надо делать то, чего не знаешь. Не надо. Спрашивать надо сначала, нужны ли твои подарки.

– Но ты же сам говорил. При Ласло.

– Что я говорил, что я говорил?… Я вообще говорил. Абстрактно. А ты – конкретно. Раз – в Москву, раз – в Венгрию, раз – прибор… Может, это у вас там так принято, а у нормальных людей…

Катя, отвернувшись, молчала.

– Так вот, отдашь его обратно, – подвел итог Юра, глядя мимо Кати. – И скажи спасибо, если у тебя не будет неприятностей…

Катя шла между столиками, слезы застилали ей глаза, справа и слева на нее смотрели туристы, но она ничего не видела, кроме светлого квадрата двери – она шла туда, ошеломленная, в надежде, что там, на улице, этот кошмар рассеется и случится что-то, что объяснит – почему, за что?…

Но ничего не случилось. Кроме того, что за ней вышел Ласло. Она посмотрела мимо него, сказала: «Спасибо, Ласло, все хорошо!» – и пошла к автобусу.

С горы, где расположилось старинное аббатство Паннон-хольма, открывался прекрасный вид на открестности Дьёра. И само аббатство было строго и величественно. Среди пестрой толпы туристов чернели одежды слуг божьих – старых и молодых, ибо здесь помещалась и духовная семинария.