|
Еще до катастрофы он занимался таким редким и странным ремеслом, как разведение жуков, и, между прочим, небесприбыльно. Все свое время этот чудак проводил на даче, где построил питомник пользующихся спросом у коллекционеров рогачей и экзотических разновидностей медведок. Даже продавал своих питомцев оптом. Он-то и организовал разведение жуков в метро после войны. Личиночная стадия рогачей достигала семилетнего срока, и личинки, не имевшие здесь природных врагов, кроме крыс, вырастали до внушительных размеров. Они шли в пищу жителям центральной общины. Еще проще было с медведками, они росли быстрее и также не имели врагов, в отличие от былых времен, когда их поедали лисицы, птицы и кроты. Для медведок пришлось пробить отверстия в подсобках, имевшихся в туннеле, и добраться до сурового сибирского грунта. В нем были вырыты ходы и укреплены распорками. Требовалось систематически рыхлить грунт, чтобы медведки чувствовали себя комфортно и с легкостью рыли свои галереи, поедая глубоко растущие коренья и устраивая многочисленные колонии. Рогачи же откладывали яйца в бесчисленных бревнах, которыми личинки и питались. Единственной проблемой были, конечно, крысы, которые охотно жрали с таким трудом и усердием выращенных людьми для своего пропитания жуков. Однако Андрей добился успеха в многолетнем труде — ему удалось вывести новую породу крыс. Крыс-каннибалов, больших плотоядных бестий, которые брезговали жуками, а интересовались в пищевом контексте исключительно себе подобными, более мелкими грызунами. К слову сказать, и сами крысы шли в пищу человеку, скрывшемуся в подземном мире осколку погибшей цивилизации, внося хоть какое-то разнообразие в его скудный рацион. — Скукота! — нарочито громко заявил пожилой, очень высокий, худощавый и седой Жуковский. — Чего? — Костя уставился на старика, стоявшего у деревянных ворот. За ними в туннеле начинался питомник. — Чего? — переспросил Жуковский. — Я говорю, скукота. Ну, Васька спрашивает, как дела. А я говорю — скукота. — Да ладно, мужики, — нервно бросил Константин. — Сегодня не моя смена, побегу я домой. С каждым шагом, приближавшим Костю к дому, росло его нетерпение. Все сильнее хотелось поскорее увидеть Марину. И теперь, когда осталось лишь перейти на станцию «Красный проспект», он уже не слышал ничего вокруг. В голове только пульсировало имя Марины, и ее улыбка стояла перед глазами. Он торопливо двинулся к переходу, ведущему к дому, расталкивая плечами прохожих. — Что это с ним? — спросил Жуковский, почесывая нос и глядя Константину вслед. — Ну… — Селиверстов пожал плечами. — Сегодня пятнадцать-шестьдесят, его учительница. Расстроен очень. — Ах, ну да. Зина. — Андрей покачал головой. — Я ее еще по той жизни помню. Молодая и смешливая. Детей очень любила. Прирожденный педагог… Была… — Ну, как говорит Аид, все там будем. — Селиверстов снова пожал плечами. — У него в желудке, что ли? — усмехнулся Жуковский. Василий только поморщился. — Ну а вообще что нового, пока нас не было? — Да вас всего-то часа четыре и не было. Или пять. Что тут может быть нового? — Ты понимаешь, о чем я. — Конечно. — Жуковский кивнул. — Нет, тварелюбы никого пока не похитили. У жителей Перекрестка Миров выработался особый взгляд на такое явление, как похищение людей охотниками тварелюбов. Конечно, если они успешно уволакивали кого-нибудь, то это была трагедия. Но как правило, трагедия для его родных и друзей. Остальное население общины вздыхало с облегчением. |
