|
А еще твари с ума посходили. Там из-за речки целая лавина прорвалась в город, воины и принцы. Какая-то сволочь последний мост взорвала. На другом берегу стрельба, кто там, понять не можем. Но шмаляют так, будто патроны для них не проблема. — Хера себе дела, — пробормотал Рябой. Бронислав некоторое время хмуро смотрел на Резунца, переваривая услышанное. Затем смачно сплюнул. — Крайнего, значит, нашли. Ну-ну. Поглядим. — Бронь… ты это, — снова замямлил Резунец, — ежели что, я за тебя. И еще там мужики есть свои… — Да вы уберечь станцию не смогли от ублюдков каких-то. Обосрались. Теперь в туннеле обосрались. На кой хер мне такие сочувствующие, а? — Бронь, но я же… — Ты пока рот закрой. Ждешь спасибо за то, что предупредил меня? Ну, спасибо. Только не надо думать, что я сейчас растаю в умилении или сменю приоритеты. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. Если сказал, что со всеми вами сделаю, случись беда с моей дочкой, то я это сделаю, и никто мне не помешает. Так что давай займись поисками. И молись всем мыслимым и немыслимым силам, чтобы Сабрина нашлась поскорее и в полном порядке. Понял? — Понял я, понял, — вздохнул цербер. — А раз понял, ступай. И поторопись. Чем скорее найдется моя дочь, тем проще вам будет жить. И тем скорее я сам займусь этой гнилой клоакой под названием Перекресток Миров. Все. Давай вали. Резунец быстро удалился. Бронислав еще долго смотрел на площадь Лунинцев и на оставленные там недавно следы тварей. Рябой наблюдал за своим командиром, пытаясь понять, что тот сейчас чувствует и о чем думает. Наконец, не выдержав тягостного молчания, он проворчал: — Я что-то ни хрена не пойму. Что происходит… Чего молчишь-то? — А что ты хочешь услышать? — пожал плечами старший охотник. — Я тебе могу сказать то же самое, что и этому придурку. Сейчас для меня самое важное — вернуть дочь, а там разберемся. И с претензиями главного ко мне, в том числе. Я, черт возьми, не последний человек в Архионе. Это мы еще посмотрим, кто с кого спросит за то, что случилось. Совсем расслабились. Потому и просрали станцию, и Тора с Масудом да Кожевниковым потеряли. Это не моя вина, что у нас потери, а этих баранов, что во главе общины. Поймали расслабон и забыли, в каком мире мы живем. Привыкли считать себя сильнее всех. Да только сила — это не абстрактное мнение. Силу надо всегда поддерживать в форме. Ее надо постоянно демонстрировать. Воспитывать в массах. И периодически применять к другим, чтобы не забыли, с кем имеют дело. А что на самом деле?.. Ну да ничего. Мало им не покажется. Нашли с кем шутки шутить… — В главные метишь? — усмехнулся Рябой. — Назовешь другую кандидатуру? Или поддержишь? Кто еще? Под управлением баранов львы непременно сами обаранятся. А вот бараны, которыми правит лев… — Да-да. Где-то я это уже слышал. Только знаешь, что с тобой сделают дома наши правящие бараны уже за одни эти слова? — Знаю. — Бронислав зло улыбнулся. — Очень хорошо знаю. А кто сказал, что буду я смиренен? Кому я обещал покорность? Если весь баланс, еще вчера работавший в нашем мире, полетел чертям, значит, в этом балансе что-то не так. Значит, все надо менять. А время нестабильности — самое подходящее для смены правящих элит. — Никогда не думал, что тебя интересует власть. — Она и не интересовала до сего дня. Но коль уж нужда заставит да обстоятельства сложатся так и не иначе, придется взяться и за власть. — Сказав это, старший охотник пристально посмотрел на Рябого. |
