|
Но Дитрих приказал привезти образцы. — Ах ты, болванчик исполнительный, — вздохнул напарник и похлопал Одина по плечу. — Дитрих сидит там на Урале и понятия не имеет, что у нас происходит. А знакомство с этими тварями нам уже стоило трех ребят. Ну, не выполним этот приказ, и что? Переживем как-нибудь. Один поморщился. Достал из кармана спичку и стал ее покусывать. — Ладно, тащи огнеметы. Будем греться. На улице Челюскинцев (которая давно исчезла, и не многие теперь помнили это название) когда-то стоял жилой дом длиной сто пятьдесят метров. Здание разрушилось, однако у перекрестка, где Челюскинцы пересекались с Нарымской, сохранился крайний фрагмент о двух подъездах и четырех этажах. Очевидно, потому, что основное усилие ударной волны пришлось на высотку, что находилась в восьмидесяти метрах. Сама высотка представляла собой гору обломков, перегородивших улицу. Бронислав стоял на третьем этаже, у окна. Выше подняться не представлялось возможным из-за глухого завала на лестничном марше. Торцевая стена здания развалилась, и неровные куски бетона висели на честном слове и ржавой арматуре. Всего в полукилометре отсюда пересечение улицы Гоголя и Красного проспекта. А там уже вход в подземное убежище, известное всем как Перекресток Миров. Охотник осматривал заметенные снегом окрестности через оптический прицел автомата. Нельзя исключать, что его поиски тщетны и похитители Сабрины давно уже под землей, в своем логове. Но ведь была ночная буря, и если враги пережидали ночь в руинах, то, быть может, они еще не достигли своей станции. Бронислав понимал, что пытается успокоить себя. Шансов спасти дочь мало — у похитителей слишком большая фора. Но если бы они пошли домой после бури, то оставили бы четкие следы на снегу. А следов нет. Только обновленная белизна между руинами домов, этими мрачными курганами, из которых тут и там торчат куски стен и безобразные фрагменты металлоконструкций. Если нет следов, может, похитители еще не проходили здесь? Или пошли другой дорогой? Так ведь это самый вероятный маршрут. Однако не самый короткий. Наикратчайший — по Красному проспекту. А там очень велик риск наткнуться на патрули тварелюбов, и в центральной общине хорошо об этом знают. Следовательно, разумнее идти по Советской, дворами и развалинами. Делать крюк через железнодорожный район тоже не с руки, ведь там можно наткнуться на патруль другой общины, Аидова царства. А это тоже встреча не из приятных, даже для тварелюбов, не то что для глупых овечек с Перекрестка Миров. Бронислав остановил взгляд на здании цирка, похожем на фуражку. — Твою мать! — прошептал охотник. — Что такое? — спросил находившийся рядом и глядевший в другую сторону Рябой. — Воин. Что он делает в нашей половине города? Напарник присмотрелся. — Черт! Точно. Ладно, если трутень. Но воин! — Тише, у этих образин хороший слух. — Так значит, баланс нарушен, если твари сунулись к нам. А? И стрельба эта, и взрыв, что мы слышали… — Я-то думал, это наша обработка центральной общины. — Но мы у ее логова, а здесь никакой стрельбы практически не слышно. — Вот то-то и оно. Меня это начинает беспокоить… Еще один! Оба существа показались со стороны улицы 1905 года. Вышли к руинам другой высотки, что на улице Челюскинцев. Покрутили своими отвратительными головами, поозирались, затем быстро выскочили на площадь Лунинцев. Твари теперь находились между Брониславом и цирком, причем в сотне метров от людей. Охотник осторожно присел. Да, они тварелюбы. Да, они не раз ходили на территорию тварей, ведя на заклание жертву. |
