|
Попостишься месяцок, может, поумнеешь. Доставьте его к распределителю принудительных работ, — кивнул Едаков охранникам. Когда Костю увели, староста вернулся к поливанию цветов и тихо сказал: — Ну и каково твое мнение? Из-за ширмы в дальнем углу вышла ухоженная женщина лет сорока. Это была его старшая жена Светлана. — Он нестабилен. Вспыльчив. — И резюме? — Он способен на необдуманный поступок. Например, кинется спасать свою девочку. Он же любит ее, разве не видно? — Светлана вдруг провела рукой по спине Едакова. — А это такая редкость в наше время. — Ну, будет тебе, — ухмыльнулся Анатолий. — Уж кому-кому, а тебе жаловаться… — А я не жалуюсь. — Она улыбнулась и опустила подбородок на узкое плечо мужа, который был ниже ее ростом. — Парня утешить не мешало бы. Отработать ущерб, конечно, он должен, но надо успокоить его боль. — И как? — Нет лучшего утешения, чем секс. Едаков обернулся. — Уж не ты ли этим заняться хочешь? — прищурился он. — Дорогой, ты меня знаешь, я смогла бы усмирить и весь легион тварелюбов. Он пошлепал ее по щеке. — Ах ты, шлюшка моя бесподобная. Думаешь, мне это понравится? — Ревнуешь? — подмигнула женщина. — Любишь, значит? Едаков засмеялся. — Я правитель общины, всех люблю по долгу службы. Но идея твоя имеет смысл. — Хорошо. — Светлана дернула плечом. — Тогда кто? — Виолетта! — крикнул староста, глянув на одну из дверей своего жилища. Из комнаты наложниц вышла совсем юная девушка и покорно посмотрела на Анатолия Владимировича. — Деточка, ты знаешь Ломаку? Виолетта уставилась в потолок, вспоминая. — Ну, такой крепыш молодой, чернявый, с большими выразительными глазами, — помогла ей Светлана. — Вроде знаю, — кивнула девушка. — Так вот, пойдешь к нему, — распорядился Едаков. — Потрахайся с ним пару дней, только смотри, чтобы не влюбиться. Ты мне принадлежишь. Пусть он это помнит, и сама не забывай. Едаков хотел сказать что-то еще, но снаружи послышались возня и крики. Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул. На станции было темнее, чем в его жилище, он не сразу разглядел людей за постом охраны — площадкой, огражденной по ту сторону сеткой-рабицей. Костя умудрился повалить охранника и вырваться из рук другого. Парень кинулся на сетку и вцепился в нее. — Староста! Верни мне Марину! Верни! Из будок охраны, стоявших по бокам от входа в жилище правителя, выскочили несколько человек. — Угомоните его немедленно! — закричал Едаков. Но бурлившее в сознании Ломаки отчаяние придавало ему сил. И крохотная нить надежды… Тонкая, ломкая соломинка, за которую он хватался… Беременность Марины. Он вдруг увидел в этом какое-то волшебное явление и больше не воспринимал положение жены как нечто плохое и сулящее большие проблемы и страдания. Нет. Это могло спасти ее, а значит, и его. Ведь он не видел жизни без Мерины. Весь мир сейчас рушился вокруг. Все переворачивалось в огромной мешанине горя. И в этом ужасном хаосе для него засветилась искорка надежды. Крохотное чудо новой жизни, что билась в теле его возлюбленной. — Охотники забрали двух человек! Они забрали двух! Ты должен ее вернуть! Это против правил! — кричал Константин, расталкивая охрану, с тупым упорством кидающуюся на парня, который никогда не показывал своей силы, а сейчас выглядел просто несокрушимым. — Что за бред? — пробормотал староста. — Она беременна! Они забрали двух человек! У нее ребенок будет! Староста обернулся к жене и шепнул: — Черт, это как понимать? — Бредит. |
