Эти два сигнала должны были сработать с интервалом в пять секунд. За эти краткие мгновения, пока не спохватился никто из охраны или ночного персонала, леди Морвен должна была вскарабкаться по лестнице на самый верх стены, а Питеру Дубойсу надлежало незаметно выскользнуть из своей палаты и выйти на исходную позицию перед поворотом коридора, за которым располагался круглосуточный медицинский пост, а за ним – дверь с бронированными стеклами и семь ступенек вниз до бокового выхода. От момента, когда все вокруг погрузится во тьму, Питеру Дубойсу отводилась ровно тридцать секунд, чтобы воспользоваться всеобщей суматохой и рвануть из больничного корпуса в заранее заданном направлении. А леди Морвен за эти же секунды двенадцатью отработанными, доведенными до рефлекса движениями спецназовских саперных ножниц выкусит брешь в паутине колючей проволоки, перебросит лестницу на ту сторону и, оседлав стену, подаст условный сигнал бегущему во тьме человеку. Еще двадцать на то, чтобы перемахнуть через стену и, преодолев «ничейную» полоску, оказаться под кронами ближайших деревьев. А там уже можно будет включить фонарик и в его свете добраться до автомобиля, спрятанного в густом кустарнике в нескольких метрах от автотрассы…

«Ярдах», – мысленно поправила себя леди Морвен и замерла в нескольких этих самых ярдах над землей, держась одной рукой за лестницу, другой же нащупывая ножницы в специальном кармашке черного эластичного комбинезона.

Одновременно с чуть слышным гудочком таймера свет померк, и до Татьяны донеслось эхо изумленного многоголосого вскрика и чей-то командный вопль «Спокойно! Всем оставаться на местах!» На последнем слоге команды она успела перекусить третью проволоку.

И застыла, почувствовав кожей и лишь потом уловив в свои бинокуляры чье-то присутствие по ту сторону. Почти прямо под собой.

Питер?

Но как он успел?..

– У-ак! У-ак! – не то по-чаячьи, не то по-лягушачьи просигналила она.

Человек обернулся, поднял голову.

И только благодаря прикрывающей глаза оптике Таню не ослепил ярчайший свет, мгновенно озаривший все вокруг.

– Аварийный генератор, мэм, – словно извиняясь, произнес темнокожий мужчина в форме охранника и лениво швырнул в нее каким-то предметом.

Леди Морвен пригнулась, слетела со стремянки и замерла ничком, прикрывая руками голову в нелепом шлеме.

Ноздри втягивали запах пыли, обод скособоченного при падении бинокуляра больно вдавился в висок, щеку щекотала травинка, губы, чуть шевелясь, отсчитывали секунды. Десять… Одиннадцать… Двенадцать…

Стрекотнуло какое-то насекомое, кто-то мелкий – муравей, паук? – пробежал по открывшейся шее… Двадцать… Двадцать две….

Взрыва все не было. Топота приближающихся сапог – тоже.

Таня осторожно выпростала из ненужного больше шлема голову, приподняла, огляделась…

Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки от ее глаз, валялась пластиковая бутылочка из-под лимонада, а в ее прозрачном чреве белело что-то, похожее на смятую бумажку. Похоже, именно этой бутылкой в нее и кинулись. Что, ничего другого под рукой не оказалось?..

В микроскопическом ползке леди Морвен дотянулась до бутылки, подтащила поближе. И точно – бумажка, только не смятая, а плотно скрученная, явно засунутая туда намеренно. Кем, Питером? Из ленинградской юности всплыло слово «малява»…

Татьяна привстала на четвереньки и прислушалась. Там, за стеной, окончательно стих гул встревоженного улья. Жизнь «Сэнди Плейграунд» возвращалась в штатное русло…

Лишь через час, застряв в своем «ниссане» среди таких же любителей ночной езды в долгой, вызванной перебоем с электричеством, пробке возле толла, она извлекла из бутылки скрученный листочек, разгладила и прочитала.