Поверх колонки рифмованных строчек было написано:

И далее было:

– Была одна птичка голубая, а вылетели потом две птички черные – к чему бы это? И откуда взялся этот парафраз старинного стихотворного посвящения леди Джейн, известного вашему поколению по знаменитой перепевке «Роллинг Стоунз»? А, Танечка?

Обратной дорогой в Морвен-хаус, Татьяна попросилась к Уоррену на переднее сиденье, как ездили когда-то советские бонзы, не на задних сиденьях своих партийных «чаек», а спереди, рядом с шофером.

Уоррен молча выразил легкое изумление, но пробормотал что-то типа «би май гест» и «май плежер»…

А леди было просто очень одиноко.

Да и был уже второй час ночи – в Лондоне пусто! Только бродяги спят в своих спальных мешках возле входов в дорогие супермаркеты, да полицей-ские парочками в фуражках с околышами в таксистскую шашечку – ходят-бродят взад-вперед по Стрэнду… Так что, кто ее увидит? Как леди Морвен демократично едет рядом с шофером на переднем сиденье.

Значит, была одна птичка – стало две… Что ж, видно, время пришло…

(3)

Конец августа в Париже – не самое лучшее время!

Во-первых, стоит невыносимая жара, которую могут стойко переносить разве что только японские туристы, чьи природные качества – выносливость, терпение и неприхотливость – по августовской парижской жаре самые востребованные.

Жара – а к ней впридачу дурацкая пыль. Ну, какой идиот из парижского муниципалитета распорядился посыпать дорожки в садах Тюильри и Жардан де Люксембур не битым кирпичом, а толченым белым известняком?! Теперь вся обувь у гуляющих по паркам через минуту-другую покрывается белым налетом.

В такую жару всяк коренной парижанин смывается из столицы. Кто куда, у кого насколько хватает денег. Те, кто побогаче, едут в Таиланд или на Мартинику. Кто победнее – в горы Савойи, на Бискайский берег, в соседние Испанию и Португалию. А то и в приобретающую популярность бывшую коммунистическую Болгарию. В июле-августе пустеют парижские квартиры.

Почти все офисы и учреждения закрыты.

Остаются только те, чей бизнес основывается на японских туристах, – владельцы ресторанчиков, гостиниц, сувенирных магазинчиков…

У Лионского вокзала они взяли такси.

– А votre service, monsieur. Je vous depose ou? – спросил лысоватый шофер.

– Отель «Лютеция», – распорядился Лоусон, секретарь леди Морвен.

Сама же леди, устроившись на сиденье, вытащила сигарету из пачки облегченного «Уинфилда». Лоусон поднес зажигалку. Она закурила и принялась с интересом разглядывать Площадь Бастилии, на которую они как раз выехали.

– Доводилось бывать в Париже, мадам? – поинтересовался Лоусон.

– В каком качестве? – ответила она встречным вопросом и улыбнулась.

– Отличный вопрос! – заметил Лоусон, улыбнувшись в ответ.

– Вам очень повезло, господа, – понизив голос, сказал дежурный портье, подавая Лоусону книгу, чтобы тот расписался за получение номера, – у нас в отеле сейчас проживают финалисты национального конкурса двойников. Редкая возможность отужинать за соседним столиком с Аристидом Брианом, Жоржем Клемансо и Шарлем де Голлем, выпить кофе с Сарой Бернар или Бенито Муссолини, прокатиться на лифте с самой… – Дежурный показал бровями на проходящую по вестибюлю высокую молодую блондинку в сиреневом брючном костюме.

– Принцесса Диана! – ахнула леди Морвен.

Блондинка белозубо улыбнулась, помахала рукой и двинулась дальше.