– Не знаю, как вы, но я уже проголодался, – сказал Гейл Блитс, вопросительно глядя на Татьяну.

– О’кэй, – совсем на американский манер ответила Татьяна.

– Позвольте мне быть вашим кавалером, сударыня, – отставив локоть и предлагая на него опереться, предложил Нил.

Татьяна посмотрела на него с благосклонностью.

Так и вошли в обеденный зал, минуя двух официантов в белых жакетах, как бы вросших в косяк дверей, Татьяна, ведомая Нилом, и Гейл Блитс за ними.

За обедом все так же болтали обо всем и ни о чем.

О русской кухне. О влиянии грузинской кухни, пришедшей вместе со Сталиным, на кулинарные особенности русского застолья.

Непринужденно болтали. Вкусно ели…

И только когда перешли в курительную, в ожидании сыра, кофе и сигар, начали говорить о деле.

– Втроем мы могли бы составить тот альянс, наподобие Большой антигитлеровской тройки, которому нефтяники ничего адекватного уже не смогли бы противопоставить, – сказал Блитс, вопросительно переводя взгляд с Тани на Нила и наоборот.

– Да… – с выдохом как бы выдавила из себя Татьяна, – но в этом нашем альянсе вы предполагаете для меня и для мистера Баррена какую-то особенную форму отношений, не так ли?

– В Большой тройке не было женщины, и поэтому, может, именно поэтому, сразу после победы над Германией разразилась Холодная война, – сказал Гейл Блитс.

– А будь Сталин женщиной, и выйди он замуж за Черчилля, так и не было бы Холодной войны? – спросила Татьяна, обрубая кончик ароматной «Ромео и Джульетты – Бельведерс».

– У нас именно вы, мадам, а не Черчилль, курите сигары, – заметил Гейл Блитс, – и это свидетельство того, что мир изменился, и женщина играет в большой покер наравне с мужчинами, и более того…

– Что более того? – переспросила Татьяна.

– И более того, – ответил Гейл Блитс, – мы теперь можем извлечь уникальную возможность, представляемую нам разнополостью членов альянса… и можем несказанно укрепить…

– Ах, бросьте, – отпарировала Татьяна, – что мешало грузину Сталину трахать в анус Винни Черчилля? Тем более, что он, как и все выпускники Итона, не был целкой на свою толстую задницу! Вот бы вам и укрепление союза!

– Но церковь не благословляет подобных браков, – ничуть не смутившись, возразил Гейл Блитс…

– И Капитул, – добавил Нил.

– Что? – переспросила Татьяна.

– Я говорю, что и Капитул вряд ли освятил бы гомосексуальный брак…

– Ах, вот вы о чем! Вы о Капитуле… – промычала Татьяна, в задумчивости выпуская облачко ароматного дыма. – Мистер Блитс, а как же насчет обета молчания? Вы нарушаете положение Устава, гласящее, что не только деятельность Ордена, но и само его существование должно оставаться тайной для непосвященных…

– Дорогая леди, уверяю вас, перед собственным посвящением я тщательнейшим образом проштудировал Устав, и, в соответствии со статутом восемнадцать, пункт три, я, как Маг Ордена, имею право избрать себе Фамулюса, приравниваемого к Адепту Малой Ступени и могущего быть принятым в Круг Посвященных на Собрании Ордена. Таковым фамулюсом и является мистер Баррен, мой давний проверенный деловой партнер и добрый друг… И я предлагаю вам, милая леди Морвен, и вам, почтеннейший мистер Баррен, подумать и принять решение!

– Решение? – спросила Таня. – О каком именно решении вы говорите?

– На мой взгляд, оно очевидно.