– А мне интересно! – воскликнул Нил-Нил. – Роберт, пожалуйста, не забывайте ваши приключения так быстро.

– Конечно, мой юный друг, – слегка рассмеялся Роберт. – Надеюсь, вы позволите мне вас так называть? – В ответ Нил смущенно кивнул, а Том скривил в усмешке губы, и лишь укоризненный взгляд Баренцева заставил полемарха вернуть на лицо маску добродушия. – Мистер Баррен, для меня честь работать у вас, учить вашего сына. Такая работа не каждому, далеко не каждому может достаться. Поверьте, я приложу все усилия…

– Не утруждайтесь, Роберт, – перебил его Баренцев. – Мы вам верим. Случайные люди здесь не появляются.

– Это уж точно, – словно говоря мысли вслух, пробормотал Том.

– Тогда вы позволите нам с юным Нилом уединиться и познакомиться поближе, а также обсудить наши будущие занятия?

– Конечно, остров в вашем распоряжении.

– Но будьте осторожны, – добавил Том, махнув рукой влево. – Там, за теми тремя кипарисами, крутой обрыв, а внизу – колья, а не скалы. И если вы сорветесь – этот прыжок в воду станет последним в вашей жизни.

– Не волнуйтесь за меня, Том.

– Я волнуюсь за Нила.

Стоя на краю лестницы, Баренцев и Том наблюдали за удаляющимися фигурами Роберта и Нил-Нила.

– Пошли как раз в ту сторону, которую я указал, – хмыкнул Том. – Откуда взялся этот… Боб?

– Через секретарей в моем лондонском офисе. Рекомендации безупречны.

– У всех у них рекомендации безупречны.

– С чего ты взъелся на него, Том? – с удивленной усмешкой спросил Баренцев. – Нам не в чем его подозревать. И почему ты его называешь Бобом, когда он представился как Роберт?

– В Америке все Роберты превращаются в Бобов, – не отрывая взгляда от уже едва маячивших силуэтов Нила-младшего и его нового учителя, ответил Том.

– Но Роберт не американец, и твоя штатовская бесцеремонность наверняка его обидела.

– А меня насторожила его невыносимое желание понравиться. Уж слишком как-то… невыносимо.

– Агент ФБР в тебе не умрет никогда.

– А им я так и остался. Только теперь защищаю интересы не Соединенных Штатов Америки, а ваши. Тем более что к твоему сыну я очень привязался. Он значительно отличается от прочих сынков богатых родителей, и поверь, не в худшую сторону. Из него получится настоящий воин. Ты уже можешь им гордиться.

– Спасибо, Том. Слышать отцу такие слова о сыне от другого человека… Ну, я пойду в дом, у меня кое-какие дела. Ты со мной?

– Да лучше прогуляюсь, если не возражаешь. Погода чудесная.

– Да, погода чудесная. Только, Том…

– Будь спокоен, босс. Я никого не потревожу.

Танафос, вечно юный в своей средиземноморской красоте, видавший и эллинов, и византийцев, и крестоносцев, и османов и всех их переживший, как и две тысячи лет назад, держал сейчас на своей ладони две фигурки, побольше и поменьше, учителя и ученика. Они шли неторопливо, поднимаясь по склону, о чем-то беседуя, и теплый бриз играл их волосами, овевая свежестью и разгоняя вокруг них жару.

– У вас интересное произношение, Роберт.

– Я из Шотландии. Прекрасная страна. Только там несколько холодно.

– А я не боюсь холода. Я вообще…

– Что вообще?

– Да, так. Ничего.

Нил-Нила так и подмывало рассказать своему новому учителю об их с отцом и Томом тайпинском обществе.