—  Потрясающе.

 — У нас их не было уже много лет, — заметила Линдси, не спеша пробираясь по заснеженной дороге.

 — Интересно, скоро ли появятся снегоуборщики, — сказала Моника, хмуро посмотрев на улицы, потом на Линдси.

 —  Они уже ездят, только этого не видно. Ночью у них будет много работы. — Линдси переключила скорость, не сводя глаз с дороги. — Давайте проверим, может, печка уже разогрелась. У меня ноги закоченели.

 Рут послушно повернула выключатель. Подул холодный воздух.

 —  Не думаю, что она готова, —   сказала она и повернула ручку обратно.

 Боковым зрением Линдси видела, что Рут улыбается.

 —  Не надо так самодовольно ухмыляться, потому что пережила лавину.

 —  У меня еще ботинки на подкладке, —   призналась Рут. 

 Моника поджала пальцы в своих мягких кожаных ботиночках.

 — А она нахалка, —   заметила Моника. — Но ей все сходит с рук, потому что она говорит с таким невинным видом. Посмотрите. — Она указала направо наверх. — Сквозь снег можно увидеть огни из окон Клифф-Хауса.

 Не в силах сопротивляться желанию, Линдси посмотрела наверх. Сквозь снежный занавес был виден слабый искусственный свет. Она практически чувствовала, как ее тянет туда. В ответ на невнимательность Линдси машину занесло. Моника снова прикрыла глаза, а Рут продолжала беззаботно болтать.

 — Дядя Сет работает над рисунками проекта для Новой Зеландии. Они такие красивые. Уже видно, что это будет нечто потрясающее.

 Линдси  осторожно повернула за угол в направлении дома Моники.

 —  Он наверно очень занят последнее время.

 —  Он сидит в кабинете по нескольку часов подряд, —   согласилась Рут. Она подалась вперед, снова повернув ручку печки. На этот раз воздух был чуть теплым. — Разве вы не любите зиму? — весело спросила она.

 Моника застонала, а Линдси рассмеялась.

 —  Ты права, она нахалка, —   согласилась Линдси. — Я могла бы и не заметить, если бы ты не сказала.

 —  Я сама это не сразу поняла, —   ответила ей Моника. Ей стало намного легче дышать, когда они начали медленно подбираться к ее дому. Когда машина остановилась на ее подъездной дорожке, она вздохнула с облегчением. — Слава Богу! — Она повернулась на сиденье и наклонилась к Линдси, сжав при этом Рут. Девушка обнаружила, что ей даже нравится товарищеское неудобство. — Оставайся здесь, Линдси. Дороги ужасные.

 Линдси отмахнулась от ее слов.

 —  Пока все не так плохо. — Печка теперь стабильно работала, и в салоне стало теплее и уютнее. — Я буду дома через пятнадцать минут.

 —  Линдси, я буду беспокоиться и кусать ногти.

 —  Боже мой, я не могу нести ответственность за это. Я позвоню тебе, как только доберусь до дома.

 —  Линдси…

 —  Даже еще до того, как начну делать горячий шоколад.

 Моника вздохнула, признавая поражение.

 —  Позвонишь в ту же минуту, —   строго приказала она.

 —  Даже не стану вытирать ноги по пути к телефону.

 —  Хорошо. — Она уже выбралась из машины и стояла под снегопадом в ожидании Рут. — Будь осторожна.

 —  Обязательно. Спокойной ночи, Рут.

 —  Спокойной ночи, Линдси. — Рут тут же закусила губу, поняв, что вышла за рамки приличия, но Моника уже захлопнула дверцу машины, и никто ничего не заметил.