Одно только то обстоятельство, что я, по-вашему мнению, не тот журналист, который умеет писать статьи, представляющие лицо журнала, и на самом деле пока не опубликовал ни одной такой статьи, совсем не означает, что я вообще не способен написать статью такого уровня. Я мог бы попытаться обратиться к вам за советом или чем-нибудь в этом роде, но, очевидно, тогда вы захотели бы, чтобы статья пошла с двумя подписями, причем ваша фамилия должна стоять на первом месте.

Старик сказал мне, это он решил поручить вам написание этой статьи, но я думаю, что произошло это не без вашего участия. Что ж, я тоже поеду в Израиль. Я буду держаться от вас подальше, если вы, со своей стороны, не станете приближаться ко мне».

Бак немедленно позвонил Борланду.

— Джимми, — сказал он, — это Бак.

— Вы получили мое письмо по электронной почте?

— Получил.

— Мне больше нечего вам сказать.

— Думаю, что действительно нечего, — откликнулся Бак, — вы высказались достаточно ясно.

— Так чего же вы хотите?

— Просто внести ясность.

— Ну да, вы попытаетесь убедить меня в том, в чем убеждал меня Бейли: что вы не просили, чтобы он дал вам это поручение.

— Я скажу вам правду, Джим. Я действительно сказал Бейли, что считаю это событие скорее политическим, чем религиозным, что я удивлен тем, что его посчитали относящимся к вашей тематике.

— А вы не подумали о том, что, если меня отстраняют от работы над этой статьей, то ее поручат написать вам?

— Может быть, это и так, Джим, но это получилось непреднамеренно. Приношу свои извинения, и если это имеет для вас такое значение, я буду настаивать на том, чтобы статью готовили вы.

— А что вы хотите за это?

— Я хочу получить ваши текущие сюжеты, и еще одну новость в придачу.

— Хотите забрать какую-то мою сенсацию?

— Всего на несколько недель. На мой взгляд, у вас самая завидная рубрика в журнале.

— Почему я должен вам верить, Бак? Это звучит так, будто Том Сойер уговаривает меня заняться покраской его забора.

— Я говорю совершенно серьезно. Вы передаете мне «диную религию, восстановление Храма, двух проповедников у Стены Плача, выборы нового папы, и еще что-нибудь из вашего портфеля, о чем я еще не сказал, а за это получаете статью о договоре.

— Я могу заинтересоваться. Какую же это большую сенсацию я здесь упустил?

— Вы ее не упустили. Просто у меня есть друг, который оказался в нужное время в нужном месте.

— Кто? Каким образом?

— Свой источник я не буду вам раскрывать, но я узнал, что рабби Цион бен-Иегуда…

— Я знаю его.

— Знаете?

— Ну, точнее, знаю о нем. Все его знают. Производит сильное впечатление.

— Вы слышали, что он сейчас затевает?

— Какой-нибудь исследовательский проект, верно? Какое-нибудь очередное занудство?

— Значит, вам это не нужно. А вообще получается так, будто я прошу у вас Балтийское и Средиземное море, а взамен предлагаю Бордуок и Парк-Плейс.

— Именно так это и звучит, Бак. Я ведь не дурак.

— Конечно, нет, Джимми. Вы не понимаете только того, что я вам не враг.

— Но конкурент, который подгребает под себя ключевые темы.

— Я же только что предложил вам одну из них!

— Так не пойдет, Бак. Конференция по единой мировой религии суха, как пыль.