Только от промокших башмаков Роланда, нагревшихся от огня, начал идти пар, как снова появилась Энн, неся поднос с едой. Она сделала знак следовавшему за ней слуге, чтобы тот опустил небольшой столик, который нес, на пол и поставил на него поднос.

— Благодарю, — сказал Роланд и взял в руки блюдо с мясом.

Старшая служанка взмахом руки отослала слугу прочь, а сама продолжала стоять рядом с Роландом, прижав в ожидании руки к груди.

Приступив к еде, Роланд спросил:

— Ты хочешь о чем-то поговорить? Энн кивнула.

— Да, милорд. Это деликатный вопрос, но я хотела бы, чтобы вам было известно мое мнение об этом, если мне будет позволительно.

Его рука с зажатым в ней ножом застыла над следующим куском. Продолжая жевать, Роланд слушал Энн, которая начала рассказывать ему о том, что утром в замок приходила Талла. В тот момент, когда служанка поведала о вмешательстве Мередит, он напрягся, а когда та с явным одобрением в голосе сказала, что Мередит забрала девочку в свои покои, чтобы присматривать за ней, он воскликнул:

— Ребенок в комнате у Мередит?

Энн кивнула, удивленная его неодобрительным тоном, и рассудительно заметила:

— Талла сама доверила Матильду миледи. Роланд нахмурился. Саймон, Энн, а теперь и Талла — все они не замечают, сколь эта женщина неискренна. После того, как недружелюбно Мередит восприняла Матильду в первый день, он мог считать только, что, взяв к себе девочку, она преследовала какую-то корыстную цель. По меньшей мере, хотела разозлить его.

Ну, нет, он этого не потерпит! Роланд отодвинул еду в сторону и, не сказав ни слова, встал. Направившись через главный зал в покои жены, он вдруг вспомнил о Саймоне.

Интересно, где тот сейчас? Он специально просил его не спускать глаз со своей жены. Роланд поджал губы. Скорей всего, рыцаря нет в замке: предается сладким утехам с какой-нибудь покладистой девчонкой.

Перескакивая через три ступеньки, Роланд помчался вверх по лестнице, обдумывая по пути, что сказать Мередит. А начать надо с главного — он не допустит того, чтобы ребенок стал пешкой в ее игре!

Когда он вошел в верхнюю гостиную, там никого не оказалось. Услышав звуки лютни, а потом пение, донесшееся из внутренних покоев, он остановился. Тембр голоса был одновременно женственно-нежным и притягательно-хрипловатым. Чувствуя, как по позвоночнику пополз странный приятный холодок, Роланд осторожно приблизился к открытой двери и заглянул в комнату. От увиденного там его брови поползли вверх.

Мередит сидела перед очагом на толстом ковре, опираясь спиной на подушки и держа на коленях лютню. Расположившаяся рядом Матильда слушала ее, широко открыв глаза и рот в восхищении. Мередит взяла финальный аккорд и, подняв нежную белую руку, дотронулась пальцем до носика малышки.

— Это все.

— Ну, пожалуйста, Мэрри, еще, — хлопнула маленькими ладошками Матильда.

Роланд с изумлением услышал нежный смех своей жены.

— Не сейчас, — ласково произнесла Мередит. — Пора ложиться спать.

— Завтла?

— Может быть. Если ты будешь очень хорошей девочкой и прямо сейчас ляжешь в кроватку, тогда я сыграю тебе и спою завтла.

В голосе Мередит явно слышалось поддразнивание, и Матильда ответила, смеясь:

— Я буду очень хорошей девочкой.

Мередит притянула ее к себе и крепко обняла. И в этот момент с кресла, стоявшего напротив них, поднялся высокий человек. К своему изумлению, Роланд узнал в нем сэра Саймона. Рыцарь кивнул Мередит и ребенку и с улыбкой произнес:

— Пожалуй, я воспользуюсь этим моментом, чтобы удалиться.

Роланд стиснул зубы, услышав, как фамильярно прозвучал голос друга. От неожиданного укола собственнического чувства он жестко спросил:

— А что ты вообще тут делаешь?

Явно опешивший, сэр Саймон обернулся, и Роланд увидел, что он держит на руках маленькую белую собачку Мередит.