|
Я считал, что ты успокоился, но с тех пор, как в твоих покоях обосновалась Мередит, ты обезумел. Я не буду понапрасну тратить ни твое, ни свое время, Роланд, спрашивая о том, что тебя беспокоит, потому что знаю: ты не расскажешь мне, что происходит между тобой и твоей женой. Только запомни, это, — он показал на меч в руках Роланда, — не поможет. — Несмотря на то, что Роланд нахмурился, он продолжал: — Мне понятно, твое отношение к леди Мередит — результат того, что произошло в прошлом, но насколько я понимаю, она не из тех, кто может предать тебя. Она ни разу не посмотрела в сторону другого мужчины. Ни словом, ни делом она никогда и ни в чем не проявила неуважения к тебе. Она замечательно ведет хозяйство замка. Слуги, кажется, готовы сделать все, чтобы ей угодить, особенно потому, что она работает наравне со всеми. Несмотря на то, что она дочь Пинакра, похоже, ты поступаешь неправильно. Какие у тебя к ней претензии?
— Ты не ошибся, подумав, что я тебе ничего не расскажу, — проговорил Роланд. — Буду тебе признателен, если свое мнение о леди Мередит ты будешь держать при себе. Он не собирался рассказывать Саймону, что это не он отказался делить брачное ложе. Он не собирался признаваться в том, что сам был в этом виноват. Он не хотел полностью прекращать свои близкие отношения с ней, хотел только держать под контролем собственные чувства. А это-то у него не получалось. Саймон ничего этого не знал. Негодование по поводу того, что Мередит так легко расположила к себе его собственных людей, заставило Роланда сказать с жаром: — Чем только она вас всех так приворожила? — Ничем, кроме того, что заслужила уважение, Роланд. С этими словами Саймон повернулся и ушел. Выведенный из себя тем, что всё, что сказал этот человек, — правда, Роланд воткнул свой меч в землю и направился к конюшне. Ему тоже надо было остыть. Подойдя к бочке с водой, он окунул в нее голову, потом выпрямился, чувствуя, как прохладная вода стекает с его разгоряченной головы. К сожалению, вода не смогла остудить жар, который мучил его изнутри. Из ночи в ночь он входил в свои покои и находил ее там, расчесывающую волосы, поющую этой возмутительной собачонке, которая продолжала лаять на него каждый раз, как только он входил в комнату. Роланд стал приводить с собой Вольфа, и сразу лай прекратился. Но так было лишь до сегодняшнего утра. Проснувшись на рассвете, он увидел, что Вольф и Суитинг, свернувшись клубочком, спят вместе в ногах временного ложа Мередит. Такое предательство возмутило его. Но когда он увидел ее, лежащую с разметавшимися по подушке огненными волосами, в нем вспыхнуло страстное желание. Мередит была настоящей женщиной, и она словно была создана для его ненасытных ласк. Только огромным усилием воли он заставил себя вспомнить о том, что она не хотела, чтобы он до нее дотрагивался. Безмерно удрученный, Роланд потянулся за своей одеждой. По пути на тренировочное поле он позвал с собой Саймона. Роланд опять окунул голову в бочку с водой. Выпрямившись и откинув назад голову, с которой стекала вода, он вдруг почувствовал: кто-то находится рядом. Отбрасывая со лба мокрые волосы, он обернулся. Всего в нескольких футах от него стояла Селеста Чэлмерс. Одна ее рука была прижата к груди, но, когда он повернулся, она быстро опустила ее. Роланд от удивления широко раскрыл глаза. Он редко видел сестру Мередит в те несколько недель, что она жила в Керкланде, и всегда Селеста казалась ему подавленной. Насколько он мог судить, она редко покидала покои Мередит. Его тесть, Пинакр, считал, что первоочередной задачей дочери должно быть обучение сложной науке управления хозяйством замка, сама же Селеста, похоже, не склонялась к его мнению. Роланд не мог не заметить, как она красива, когда она, глубоко вздохнув, пошла ему навстречу. В красивом светло-голубом платье, которое так шло к ее глазам, она, казалось, скользила по траве. |
