Не теряя времени на дальнейшие размышления, далматинец бросился туда, откуда доносились тихие жалобные просьбы о помощи.

Подбежав почти к самой воде, Счастливчик увидел совсем еще юную форельку, застрявшую между двумя камешками в каком-то полуметре от воды.

Похоже, рыбка не смогла вовремя совладать с течением реки, борющейся за свою свободу, и была попросту выброшена на берег.

И надо же было так неудачно застрять между камнями, что несмотря на резкие и отчаянные движения хвостиком и всем своим маленьким тельцем, форелька была обречена на это тюремное заключение, если бы вовремя не подоспела помощь в облике щенка-далматинца.

Счастливчик осторожно, стараясь не навредить выбившейся из сил форельке как раз тогда, когда спасение было так близко, взял ее и аккуратно опустил в воду. Почувствовав родную стихию, форелька мгновенно ожила, затрепетала и хотела уже, вильнув хвостиком, скрыться в глубине реки, где ее всплески и раскаты гнева были не так опасны, но что-то внезапно ее остановило.

– Ты очень добрый пес, – сказала рыбка, отплыв все же подальше от берега, чтобы не повторить свою прежнюю оплошность. – И мне хотелось бы за добро отплатить тебе добром.

Обрадованный Счастливчик сразу же бросился расспрашивать форельку о Волшебном Огне, но маленькая рыбка была совершенно уверена, что ни в самой реке, ни на лугах, что входят в ее владения, Волшебного Огня не сыскать – его там просто нет. За это она готова была ручаться своей рыбьей головой.

– Но я хочу кое о чем предупредить тебя, и пусть это будет моей благодарностью.

Вверх по течению, как сказала форелька, реку кто-то отравил, перемешав речную воду с мертвой водой. И теперь эту воду ни в коем случае нельзя пить ни человеку, ни животному, иначе с ним случится беда.

После слов рыбки, Счастливчик сильно насторожился. «Да я чудом спасся, – подумал он, – ведь стоило мне хлебнуть разок- другой вот этой самой воды, и не видать мне больше ни Юты, ни мамы Пэтти – никого! Да, я-то спасся, – вдруг обожгла его ужасная мысль, – но ведь теперь все звери находятся в страшной опасности. Напившись отравленной воды, они непременно должны будут погибнуть!»

И, не поблагодарив рыбку, которая, впрочем, нимало не печалясь, скрылась в глубокой воде, Счастливчик бросился туда, где располагался ставший теперь бесконечно опасным водопой.

«Предупредить, скорее предупредить всех, – на бегу думал далматинец. – Пусть это – единственное, что я могу сделать, но и этого, пожалуй, немало.»

Но на этот раз, к счастью, холод испугал всех зверей, и они, забыв о жажде, забились по остывающим норам. Водопой был пуст.

Как же надо было теперь поступать Счастливчику? Ждать, пока появится кто-то, кому он сможет передоверить свой ответственный пост он не мог – слишком важная цель звала его вперед, но и уйти – означало бросить животных на верную гибель. Что же делать?

Раздумывая над этим, Счастливчик подошел к воде, чтобы посмотреть, что изменилось за это время. Быть может, какой-то необычный вид ее отпугнет всех от водопоя? Или запах...

Счастливчик нагнулся пониже над водой, стараясь учуять неприятный запах, и не заметил, как висевший на шее Амулет полностью погрузился в воду. Далматинец осознал, что что-то действительно произошло, когда увидел, что по воде, расходясь от того места, где в воду опустился Амулет, пошли светящиеся круги. Они становились все шире и шире, и в конце концов, искрящейся гладью расплылись по всей реке настолько, насколько только хватало глаз.

Река сразу словно бы успокоилась, поверхность ее посветлела, а из глубины ее – Счастливчик не был до конца уверен, что ему это не показалось – как будто вырвался тихий, но различимый вздох облегчения.