– Прошу, выслушай меня. Я…

– Клянусь, что сделаю это! – Она вновь сорвалась на крик.

– Пусть будет по-твоему, – сказал я, понурив голову.

– Тогда нам больше не о чем разговаривать. Между нами все кончено, – сказала Дзио и исчезла за деревьями.

Мне не оставалось ничего другого, как собрать свои пожитки и вернуться в Бостон.

Я думал о трех словах, приведших меня сюда.

«Я ее нашел».

Только это и говорилось в том письме, что передал мне Ли, но этих слов мне было достаточно, чтобы отплыть из Америки в Англию. Прежде чем отправиться сюда, я встретился с Реджинальдом в «Шоколадном доме Уайта» и рассказал ему о бостонских событиях. Многое он и так знал из писем, и все равно я рассчитывал на его интерес к работе ордена в Новом Свете и в особенности к тому, что касалось его давнего друга Эдварда Брэддока.

Я ошибся. Реджинальда интересовало только местонахождение хранилища. Я сообщил ему новые подробности, связанные с этим; в частности, то, что храм следует искать не в Америке, а в пределах Оттоманской империи. Выслушав это, он вздохнул и одарил меня рассеянной улыбкой наркомана.

Но через пару минут он встрепенулся и с беспокойством спросил:

– А где книга?

– Уильям Джонсон сделал себе копию, – ответил я и достал из сумки оригинал.

Сокровище Реджинальда было завернуто в ткань и перевязано бечевкой. Он с благодарностью посмотрел на меня, потом потянул за узел бечевки, быстро развернул книгу и поднес к глазам свой любимый манускрипт в потертом от времени кожаном переплете с эмблемой ордена ассасинов.

– Твои помощники сейчас заняты тщательным исследованием помещения внутри кургана? – Реджинальд бережно завернул книгу в ткань, аккуратно перевязал и убрал в карман камзола. – Хотел бы я своими глазами взглянуть на то помещение.

– Да, все так и есть, – соврал я. – Они намереваются устроить там лагерь, но их работе мешают ежедневные нападения индейцев. Реджинальд, ехать туда очень рискованно. Ведь ты – Великий магистр ордена здесь, в Британии.

– Конечно, конечно, – закивал он.

Я внимательно наблюдал за ним. Если бы Реджинальд настоял на путешествии в Америку, это означало бы временное отстранение от обязанностей Великого магистра. Его одержимость поисками хранилища не уменьшилась, однако на столь радикальный шаг он пока что не был готов.

– А где амулет? – спросил он.

– У меня, – ответил я.

Мы проговорили еще некоторое время, но без прежней теплоты. Когда мы расстались, я задумался над тем, что было на сердце у каждого из нас. С какого-то момента я начал ощущать себя не столько тамплиером, сколько человеком с корнями ассасина и убеждениями тамплиера, сердце которого на короткое время оказалась в плену у женщины из племени могавков. Иными словами, я ощущал себя человеком с уникальными взглядами.

Соответственно, меня все меньше занимали поиски храма и наследия древних, с помощью которого Реджинальд надеялся сделать орден необычайно могущественным. Куда серьезнее меня интересовала возможность объединения знаний ассасинов и тамплиеров. Я вспоминал то, чему меня учили отец и Реджинальд. Их учения во многом совпадали. Я все больше думал о сходстве между двумя орденами.

Но вначале… вначале нужно было завершить незаконченное дело, столько лет не дававшее мне покоя. Что для меня сейчас было важнее: найти Дженни или убийц отца? В любом случае я хотел освободиться от длинной мрачной тени, более двадцати лет висевшей надо мной.

Моя сестра была жива – это было главным открытием Джима.