— Том, ты... — Энн замялась, подбирая нужное слово.

— Нет, — уже не имело смысла скрывать, что ее мысли — не секрет для меня, — сегодня ночью я ее не видел.

Энн еще немного молча посидела рядом, потом принесла мне аспирин и тихонько закрыла за собой дверь.

Я тщетно пытался заснуть. Только сон не шел ко мне, будто прятался нарочно. Поэтому я просто лежал и прислушивался, как Энн и Ричард возятся в соседней комнате. Ричарду очень хотелось поиграть со мной, но Энн решительно пресекла его попытку проникнуть в спальню. А я принялся настойчиво уговаривать себя, что уже пора принимать меры. Энн права. Возможно, наш друг Алан Портер сумеет помочь. Конечно, у моего нового дара есть определенные преимущества. Только недостатков значительно больше.

Через десять минут в комнату зашла Энн. Ее лицо было абсолютно белым. Такими глазами она смотрела на меня в то утро, когда умерла ее мать. В руках она держала листок с моими ночными каракулями.

— Ты услышала это по радио? — глухо пробормотал я.

Не в силах открыть рот, Энн молча кивнула.

— О господи... Когда это случилось?

— Ночью. — Голос наконец вернулся к Энн. — А когда ты это написал?

— Ночью, — ответил я. — Мне все это приснилось, а потом, сам не знаю почему, я встал и... Теперь ты мне веришь?

Энн несколько минут молча разглядывала листок с моими записями, потом вышла и принесла позаимствованную у Элси утреннюю газету. Следующие полчаса мы провели сравнивая мои записи с газетной статьей.

«Поезд сошел с рельсов», — написал я. «По свидетельству кочегара Максвелла Тейлора, — было сказано в газете, — на рельсах оказалось препятствие, в результате чего поезд сошел с рельсов».

Прожекторы, машины «Скорой помощи», санитары. «Это был кошмар, — говорилось в газете. — Под лучами прожекторов санитары с носилками сновали между машинами „Скорой помощи“ и многочисленными жертвами, тела которых были разбросаны на площади сто квадратных ярдов».

«Голова на земле», — нацарапал я ночью. Репортер Пол Коутс написал: «Я увидел лежащую на земле голову. Одну только голову. Подоспевший санитар накрыл ее одеялом».

Энн с ужасом переводила глаза с газеты на меня. Потом мы вместе уставились на броский заголовок на первой странице: «ПРИ КРУШЕНИИ ПОЕЗДА ПОГИБЛО 47 ЧЕЛОВЕК».

Слова были бесполезны.

* * *

Я все-таки провалился в сон, глубокий, тяжелый, словно после наркотиков. Мое тело восстанавливало силы.

Около трех я проснулся и, чувствуя себя довольно неплохо, встал. Ричард и Кэнди играли во дворе. Они нашли котенка и, восторженно повизгивая, наблюдали, как он гоняется за своим хвостом. Энн в кухне сидела за столом и чистила горошек.

— Ты выглядишь намного лучше, — отметила она. — Голоден?

— Нет, только кофе хочется. — Сделав несколько глотков, я поинтересовался: — Ты кому-нибудь рассказывала о моем сне?

— Разумеется, нет, — возмущенно фыркнула Энн, — и не собираюсь. — Немного помедлив, она решительно отложила в сторону нож, оставив в покое горошек. — Том, скажи мне, что произошло, пока я была в Санта-Барбаре, — попросила Энн и, покосившись на меня, добавила: — Не волнуйся, после того, что случилось сегодня, я уже не могу тебе не верить.

И я рассказал ей все: об Элен Дрисколл и о расческе Элизабет, о кочерге и об Элси (правда, о сне я предусмотрительно умолчал). Повествование не было долгим. Внимательно выслушав его, Энн тяжело вздохнула и снова занялась горошком.