В результате монотонность бытия, густо замешанная на всеобъемлющей скуке, настолько обуяла Николая, что он, плюнув на последствия, как-то с утра сам для себя определил дату побега. Он остановился на воскресенье, до которого было уже рукой подать. Самый подходящий для того день – у большинства персонала выходной, дежурному врачу с дежурными же сестрами и без стационарных горемык есть чем заняться. Опять же и охрана в эти дни философски относится к приходящим и уходящим людям, поскольку часть болящих, из тех, кто не сильно хвор, домой под подписку отпускают.

Само собой, никого из коллег оперативник извещать о своем решении не стал. А зачем? В понедельник он просто придет в здание на Сухаревке и все. Так сказать – явочным порядком о себе известит. А больничный… Ну, заедет сюда при оказии, позже, тогда и закроет его.

Как только решение было принято, мир вокруг Николая словно изменился. И птицы за окном защебетали громче, и солнышко засветило ярче, и кашу на завтрак дали его любимую, пшенную. Короче – жить стало лучше, жить стало веселее.

А погода, между тем, неустанно радовала людей совершенно не раннневесенним теплом.

– Прямо апрель – восхищенно сказал Николаю молоденький паренек с загипсованной рукой, когда тот уселся рядом с ним и еще несколькими обитателями больницы на скамейку – А? Еще немного, и листва на деревьях полезет.

– Не успеет – мрачно возразил ему сильно немолодой седоусый дядька с газетой в руках и кутающийся в потертый пуховик – Шиш вам, а не листва.

– Почему? – расстроился юноша.

– Вот, дядя Коля, что у тебя за язык, а? – укоризненно покачал головой коренастый бородатый мужчина средних лет, сидящий рядом с дедком – Ведь в каждый котелок плюнешь. Радуется Алешка весне, и пусть его. И потом – правда ведь здорово припекает солнышко. Градусов тринадцать на улице, кабы не больше.

– То-то и оно – дядя Коля аккуратно сложил газету и убрал ее в карман пуховика – От эдакой погоды, Львович в конце марта добра не жди. Поспешило тепло, раньше времени пришло, да еще надолго, и значит что?

– Что? – послушно спросил Алешка вместо Львовича.

– Значит, жди холодов в апреле, а то и в мае – тоном знатока объяснил ему пожилой собеседник – Снег даже выпасть может, так-то. Хотя плюсы в этом тоже есть, лето после такой весны наверняка жарким выдастся, не гнилым.

– Мне главное до мая отсюда выйти бы – печально вздохнул Алешка – И чтобы рука нормально двигалась. Надо же мне было ее так по-дурацки сломать, а? Да еще в трех местах!

– Здешние врачи – мастера своего дела – веско произнес дядя Коля – Сказали тебе – все нормально будет? Сказали. Значит – будет.

– Только вот когда? – невесело осведомился у него юноша – Два месяца тут уже кукую, и еще непонятно, сколько еще придется. Как бы еще по новой мне ее не того… Я сам слышал, как Сергей Анатольевич говорил что-то такое. А весна уходит!

– Весен тех еще много будет, а руки новой тебе никто больше не выдаст – назидательно произнес старикан – Лечись, пока такая возможность есть.

– Так надоело все – проныл Алешка – До чего дошло – даже в институт и то хочется!

– А ты на зеркальную поляну сходи – внезапно посоветовал ему мужчина восточной наружности с соседней лавочки. До того он сидел, блаженно прикрыв глаза и грелся на солнышке – Я сам вчера слышал, как сестры говорили о том, что кто-то из местных жителей там туман видел.