– Я за эту версию ратовал – добавил Михеев – Но вот, ошибся выходит.

– И на старуху бывает проруха – комично проскрипела тетя Паша и хлопнула Николая по спине – Хорошо сработано, Кольша. Хорошо. Теперь мы эту гниду точно прищучим. Да, Олежка.

– Конечно – фыркнул тот, снова уставившись в экран смртфона – Тени, французы, склеп. Тут кто хочешь догадается.

Николай застенчиво промолчал, поскольку он в означенное количество мастеров-отгадчиков пока не входил, поскольку ни одной версии местонахождения чернокнижника, даже после расшифровки слов начальником, у него так и не возникло. Впрочем, может все дело было в усталости и невыспанности?

– Вика, телами займись – велел Ровнин девушке, которая наконец-то покинула часовню – Все по процедуре.

– Хорошо – послушно кивнула та.

– Доброе утро, Всеслав – дружелюбно произнес Олег Георгиевич в трубку – Надеюсь, не разбудил? Ну и славно. Всеслав, я выполнил то, что обещал. Можешь сказать своему брату, что его стае позор более не грозит, так как Ратмир мертв. Нет, и это условие тоже соблюдено, он пал в бою, как должно. Да, все так. Несмотря на его ошибку, другая смерть была бы сыну вожака стаи не к лицу. Итак – я все сделал. Теперь твоя очередь оказать мне ответную услугу.

Глава 20. Старые кости

Больше всего разочарований по завершении операции «Часовня» выпало на долю Мезенцевой. Во-первых, Вика не позволила ей посмотреть на ритуалы, которые она проводила над трупами ведьмы и Ратмира. Таковые являлись необходимостью, поскольку хороших дел при жизни эта парочка особо не творила, зато дряни всякой за минувший год навертела о-го-го сколько. Кстати, после еще и лопатой ей пришлось помахать, когда павших врагов на краю леса хоронили.

Второй облом настиг ее на обратной дороге в Москву. Выяснилось, что злобного чернокнижника никто брать за горло сразу же по возвращении в столицу не станет, даже несмотря на то, что Ровнин и Михеев теперь точно знают, где его логово. Оказывается, за ним еще маленько понаблюдать хотят.

Ну а третье разочарование оказалось самым сильным. Ровнин своим командирским решением совершил обратную рокировку. Он вернул Николая в кабинет, а Женьку снова засадил в дежурку, туда, где то и дело грохает дверь и надо разбирать корреспонденцию, которой в отдел поступает ох как немало.

Нет, она попыталась было качать права, искать аргументацию для аннулирования данного решения руководства, но потерпела двойную неудачу. Ровнин обошелся коротким и емким словом «неубедительно», ну а тетя Паша, отозвавшая в какой-то момент рыжеволосую бестию в сторону, и вовсе ее припугнула тем, что расскажет Пал Палычу о том, какая пуля именно завалила Ратмира. Дескать, он недостачу заклятых патронов пока не обнаружил, а если кто-то перестанет нудить и вносить раздор в коллектив, то и не обнаружит.

Короче, в какой-то момент Евгения, понесшая поражение на всех фронтах, жестко обиделась на весь мир и замкнулась в себе.

Вдобавок ко всему еще и погода капитально испортилась. С севера натянуло тучи, которые то и дело поливали город холодным дождем, а пару раз поутру, когда температура опускалась почти до нуля, даже и снежок прошел. Так что все же прав оказался приснопамятный дядя Коля из больницы, который обещал ближе к маю те еще климатические условия.

Николай же, наоборот, был полностью доволен жизнью. Ну, если, конечно, не считать кое-какие личные аспекты бытия, но за несколько лет он, надо признать, уже как-то попривык к некоему подвешенному состоянию в этой связи. Человек, как известно, такое существо, которое к любому дискомфорту может приспособиться, особенно если тот занял в его жизни постоянное место.