Они остановились перед очередной картиной, и маркиз медленно произнес:

— Но, предположим, я влюблен в особу, на которой не могу жениться?

Кассия сразу же вспомнила о мадам де Сальре. Да, она скорее всего замужем! Несколько минут девушка даже пыталась придумать, каким образом мадам может получить свободу и стать женой любимого человека. Но стоило ей представить маркиза стоящим перед алтарем с другой женщиной, как невыносимая боль разлилась в груди девушки. С большим трудом она заставила себя небрежно бросить:

— А я-то считала вас настоящим норманном и, следовательно, непобедимым завоевателем.

— Вы действительно подстрекаете меня взять то, чего я так хочу, невзирая на последствия и скандал, который может разразиться?

Маркиз говорил по-английски, и слова звучали так зловеще убедительно, что Кассия засмеялась:

— Кто сможет противиться такому могущественному рыцарю?

— Я отвечу на ваш вопрос в другой раз, — пообещал маркиз, — а теперь прошу вас взглянуть на эту картину.

Кассия с усилием оторвала взгляд от маркиза, хотя ничего не сознавала, кроме неумолимой силы, исходящей от этого человека. В голове вихрем проносилась лишь одна лихорадочная мысль: ей нельзя, нельзя находиться так близко от него.

Она огляделась в поисках Перри, чувствуя, что должна немедленно искать у него защиты. Родственники маркиза собрались в другом конце салона, но брата с ними не было. Стеклянная дверь, выходившая на террасу, оказалась распахнутой, и Кассия без объяснения поняла, что Перри и Лизетт решили прогуляться при лунном свете.

— Хотите присоединиться к ним? — спросил маркиз.

— Нет, конечно, нет, — поспешно заверила Кассия. — Я ищу Перри, потому что знаю, как восхитил бы его этот великолепный пейзаж.

— Уверен, что завтра сэр Перегрин успеет рассмотреть его, — заверил маркиз.

Кассия ощутила, что он снова понял, о чем она думает, и неожиданно испугалась: вдруг он догадается о ее чувствах к нему? И хотя она не могла объяснить это даже себе самой и лишь испытывала неземное блаженство оттого, что стоит совсем рядом, все-таки сказала;

— День был слишком тяжелым, и я устала. Надеюсь, вы простите меня, если я поднимусь к себе?

— Да, конечно, — кивнул маркиз. — Я хочу, чтобы завтра вы чувствовали себя как можно лучше, потому что хочу пригласить вас прокатиться со мной верхом, прежде чем приедут остальные гости, которые участвуют в скачках.

— С удовольствием! — обрадовалась Кассия, но тут вдруг вспомнила, что среди нарядов, присланных «мадам де Сальре», не было амазонки. Девушка поколебалась, вспомнив об изношенной юбке и заштопанной блузке, которые носила дома.

— Мы… мы будем одни? — нерешительно спросила она. — Боюсь… что буду выглядеть… не слишком элегантно.

— Думаю, вы найдете наверху все необходимое, — пообещал маркиз, — и мне следовало бы сказать раньше, что вы выглядите именно так, как мне хотелось.

Кассия подняла на него огромные встревоженные глаза:

— Это плохо… ужасно… с вашей стороны, но я так и не сумела придумать, что мне делать.

— Ничего, кроме как быть самой собой — олицетворением красоты и прелести.

Кассия не нашлась что ответить. Она так боялась собственных чувств, словно зажигавших внутри крохотные огоньки пламени, пробегавшие по телу, что просто повернулась к двери.

— Если я тихо ускользну, возможно, никто этого не заметит?

— Я замечу, — вздохнул маркиз, — но завтра буду ждать вас в холле в семь утра.

Он открыл ей дверь и проводил в холл, где бессменно находились четыре лакея в роскошных ливреях, готовые выполнить любое приказание.