|
А стукачи, отважная дружина, трясли ушами, словно спаниели, скакали грубошерстным фокстерьером, бульдожками разбрызгивали грязь. А на балконе в театральном громе, средь облаков, над крышами России белейшая нежнейшая Розина плела интриги сетчатый чулок. Меня ль ждала? Чего ей недодали? В Италии потребность в коммунизме, по слухам, увеличилась. Марксизмом насыщен, но не слишком, их Пьемонт. Я удалялся вверх, а КНИГА ЖАЛОБ огромной всероссийской увертюрой гремела под ногами. Битва века там шла уже четырнадцать веков. Всем недодали что-то. Горожане сушили порох, отливали пушки. Князья ярились. Вилами крестьяне пытались расписаться в книге жалоб. Булыжник корчевал пролетарьят. Казалось русским: леса недодали, надули с электричеством, с правами гражданскими мухлюет государство, жиды таскают материализм. В самом деле недодали нашим косматым мужеиесам итальянку, мажорную с-южарную сюитку, дрожащую от с грает и в кружевах. А итальянцам недодали дрына, развала бочкотары, хриплой пасти, шершавого татарского маяла им не хватает к чаю, в шоколад. И книга жалоб итальянским небом висела надо мнои в огромных звездах, и жар Везувия ее подогревал. Я потерял доверие к пространству, я - таракан - карабкаюсь но шторам, но оперным карнизам, вверх ли, вниз ли. слежу Розипу, а она. как в море, скользит челном в парчовых заиихреньях, в излучинах парчи теряет слезы... Гады проклятые, разве не видите- зонтик, рюмка? Не кантовать. мать вашу, не кантовать! Очнувшись, Пантелей Л.Пантелей обнаружил себя распростертым на газоне. Рядом сидел Патрик Тандерджет, и рука его спокойной тяжестью лежала на лбу Пантелея. - Я глаз не сводил со стрелок, старик. - сказал Патрик. - Готов поклясться - часы идут. Сейчас уже без двадцати четыре. - Приятный час, - сказал Пантелей, вылезая из-под руки товарища. - Приятное утро. Отличный век. Замечательный возраст. - Ты уж извини, что я тебя звезданул. Извини, но так было надо. - Не только прощаю, но и благодарю тебя, хотя не очень и понимаю за что. - Я ведь знаю, как это бывает. Я сам однажды до смерти перепугался, увидев ручей и камни. - В Крыму отличные ручьи! В Крыму превосходные камни! Мы должны с тобой лететь в Крым, Патрик Тандерджет! - У меня нет ни цента, а у тебя ни копейки. Кто-то вывернул нам карманы, милый Пантелей. - Пойдем и мы вывернем кому-нибудь карманы, Тандерджет! Или ты забыл, как мы сражались под вымпелом князя Шпицбергена? Вставай, американец! Начнем путешествие по стране чудес! Очередь за итальянскими валенками в сонном забытьи лепилась вокруг ГУМа, когда со стороны Кремля к ней приблизились два деклассированных элемента в фирменных джинсах, а один долговязый еще и босой. |
