…в бухте Звездной россыпи: в ее прозрачных водах дно просматривается на глубину до…

…мелких, шустрых рыбок-марингас не боятся редких…..рыбы-сержанта, красивой особи средних размеров с желтосиними полосками…

…окрестных джунглях щебечут-заливаются воробьи, дрозды, ласточки, попугаи и даже туканы. Чуть поодаль сквозь листву виднеется пляж Летучей мыши, тенистый и укромный уголок…..пиратом Хуаном Лоренсо…

…открывается Пальмовая бухта, где изумрудная зелень вод удивительно совпадает с зеленым колоритом опоясывающей их тропической листвы, грань между водами и листвой стирается, как в сновидении, сливаются воедино прошлое и настоящее, небывалое и реальное, ужасное и возвышенное, правда и…

— Нидия, ты спишь?

— ….

— До завтра.

— Ты что-то сказала, Люси?

— Счастливая, так легко засыпаешь.

— Погаси свет, и сразу уснешь. Думай о приятном.

— Ты тоже.

— ….

— Но о чем же мне думать?

— О чем-нибудь приятном, из прочитанного.

— ….

— Ты меня слышишь?

— Да, только я не очень могла сосредоточиться на прочитанном.

— Думай, что будешь спать спокойно всю ночь, Люси.

— Буду думать об этом, Нидия.

Глава пятая

— Как ты быстро вернулась.

— Она приняла успокоительное, но подействовало слишком сильно, она прямо засыпала, пока мы говорили.

— Эта женщина плохо кончит, Люси.

— Пожалуйста, не пугай меня.

— Вообще ее жалко, зачем выздоравливать, если этим не пользуешься?

— Сам дьявол поставил этого мужчину на ее пути, Нидия. Но если честно, еще я быстро вернулась из-за беспокойства, Кука должен позвонить с минуты на минуту.

— Боишься, что его поездка затянется, признайся.

— Боюсь, его уговорят там остаться.

— Если Кука задержится с возвращением, я побуду еще. Одна ты не останешься.

— ….

— Как ужасно жить в холодной стране. Ты уже не сможешь привыкнуть.

— В этом возрасте, уехать жить в Люцерн, да я умру в таком холоде. Пообвыкла здесь в жаре.

— В нашем возрасте это бесценно — место, где никогда не бывает зимы. Ты не представляешь, как я страдаю в Аргентине.

— Нидия, невероятно, столько людей прошло через мою жизнь, а осталась у меня одна лишь ты.

— Как тебе не стыдно! А твои два сына?

— Один живет с женой и десятью кошками за тысячи километров, а другой, того хуже, женат на карьере.

— Бог тебя накажет, Люси, за то, что ты вечно недовольна.

— Я единственное у Бога прошу: если есть тот свет, мне бы там не оказаться одной. Но после этой жизни ничего нет, к счастью.

— Ясно, что ничего нет. Лучше бы того света не было. Несправедливости хватает и на этом.

— Нидия, некоторым везет больше, или от судьбы никто не уйдет?

— Кому-то везет гораздо больше, и не потому, что они заслужили. Эмильсен никому зла не сделала, и что она получила в награду? Умерла в сорок восемь лет, дети даже недоучились, и вообще. Пойдем, прогуляемся, Люси?

— Ты что! У меня ноги подкашиваются, еле одолела лестницу, пока поднималась к соседке.

— Почему я не могу сидеть в четырех стенах? Только выйду и гораздо легче…

— Сегодня не можешь отвлечься от воспоминаний, да?

— Да, о том, как она, бедняжка, страдала перед смертью, и что было в клинике.