об этом рассказывала, ему очень интересно.

Я ему напишу, как только уйдет Феррейра, хочу рассказать об одной пациентке, какой у нее наблюдался сегодня резкий поворот. Это для меня уже как наркотик, не напишу страничку сыну, заснуть не могу. Он всегда говорит одно и то же: “Мам, не сердись, если я не пишу, много раз в день я мысленно говорю с тобой, разбирая все, о чем ты по секрету сообщаешь в письмах”.

Ладно, сеньора Нидия, крепко Вас обнимаю, пишите время от времени.

Сильвия.

— Алло…

— Сеньору Нидию, пожалуйста…

— Это я, кто говорит?

— Сильвия. Как поживаете?

— Сильвия! Какая радость! Вы здесь, в Буэнос-Айресе?

— Нет, я звоню из Рио.

— Ой, какая честь… Скажите, вы в порядке?

— Да, дел полно, только и всего. Как там ваше давление?

— Более-менее. Но теперь установится хорошая погода, станет потеплее, а это очень помогает. Хотя, понятно, потом начнется зима, и для меня это самое ужасное.

— Получили мое письмо?

— Да, почта работает медленно, но пришло. На днях собиралась вам ответить.

— Нидия, я все равно очень хотела с вами поговорить, узнать, как вы там, но сегодня у меня есть что рассказать…

— Про Феррейру?

— Нет, о нем никаких новостей, всегда одно и то же…

— О чем же тогда? Что-то не так?

— Нет, в Леблоне объявилась та девушка, Вильма, жена Роналду.

— А…

— Уже работает в одном доме, там же, где работала раньше, больше двух лет назад, по-моему. Но там ее очень любят и сразу взяли, как только она приехала.

— А, да…

— Приехала, надеялась отыскать мужа, в этом смысле она в полном отчаянии. Заходила ко мне, спрашивала всякое.

— Бедная девочка…

— Много спрашивала о вас, Нидия…

— Да…

— Ей очень нужна поддержка, по-моему, ей очень плохо, она действительно в отчаянии.

— Бедняжка…

— Нидия, почему бы вам не приехать, когда начнутся холода? Квартира Люси по-прежнему не сдана.

— Что же ее никто не снимет? Она такая хорошенькая!

— Просто ваш племянник поставил агентству недвижимости нереальные условия, Нидия, запросил много, он исходит из цен в Швейцарии.

— Нет, такие подвиги мне уже не под силу, Сильвия.

— Теперь, когда в Буэнос-Айресе начинаются холода, ваши родные не будут противиться.

— Нет, Сильвия, правда, мне это уже не по силам.

— Меня очень беспокоит эта девочка, Вильма.

— Обнимите ее от моего имени, пожалуйста.

— Нидия, вы знаете, мы бы с удовольствием вас тут встретили.

— Правда спасибо, но не думаю, что это возможно. Мне уже много лет.

— Звоните, если что, я здесь, в Мексику не поеду до июльского отпуска.

— Нет, Сильвия. Я однажды допустила ошибку, больше не буду повторять. Не могу доверять людям такого рода.

— Да, я понимаю, но…

— Нет, я больше туда не вернусь.

— Подумайте, а если нет… в один прекрасный день я заявлюсь в вам в Буэнос-Айрес.

— Да… было бы чудесно, приезжайте скорей!

— Нет, Нидия, это я так, к слову… Нет времени, чего стоит одна поездка в Мексику, да и пациентов надо принимать.

— Не знаю, Сильвия, голос у вас что-то приунывший.

— Это тоска, Нидия, все от меня уезжают подальше.

— Феррейру часто видите?

— Обычно раз в неделю, в тот день, когда занятия у жены заканчиваются позже.