Переводчик огня щелкнул, переведя огонь с коротких на длинные очереди. Ведун вздохнул, унимая сердцебиение, и всадил сразу пол магазина туда, где предположительно располагалось тело противника. Он не видел летящих к цели пуль, но видел след, который они оставляли, рваное клочья пространство, чем-то напоминало следы от пуль в древнем фильме Матрица.

Тварь пошатнулась, удивленно глядя на человека, стоящего возле костра. Она не верила, что он ее видит и может причинить вред. Но боль говорила обратное. Силы оставляли охотника. Он и так ослаб от голода, а теперь…

Скиф понял, что попал, но не добил. Поэтому он быстро всадил остатки рожка туда, где по его мнению была голова с венчавшем ее рогом-мечом.

Тварь рухнула, как подкошенная, боль охватила ее. Хотелось бежать прочь от этого странного человека, но силы уже покидали великого охотника.

Скиф отшвырнул опустевший автомат и создал огромный огненный шар размером с детскую голову. Сгусток голубоватого пламени полетел в умирающего охотника.

Гром вздрогнул, он видел, как в рассеивающуюся тьму летит фаервол, а затем услышал крик, от которого у него кровь застыла и сердце на мгновение встало, потом, нехотя, слабо стукнуло и снова начало биться.

Ольха подскочила к оседающему на мраморный пол мужу. Сквозь стон он успел прошептать только одно слово: «Добить», — и потерял сознание. Последним усилием тварь ударила в него всей своей силой. Тонкий, словно копье, отросток тьмы пробил свет, ударив ведуна в грудь, погрузив его в пучину холода и отчаяния. Темнота. Сплошная темнота вокруг. Она была другой, не такой, как тьма за порогом, она была полна жизни.

— Человек, — раздался удивленный голос из этой темноты.

— Живой, — вторил другой.

— Теплый, — по какой-то причине Скифу показалось, что третий голос принадлежал женщине.

— Что ты забыл здесь? — снова спросил первый. — Зачем пришел сюда и тревожишь нас?

Скиф не знал, что ответить.

— Молчит, — разочаровано произнес второй.

— Кто вы? — с трудом спросил ведун. Язык не слушался, он был словно чужой.

— Пленники, — грустно произнес третий голос и Кир уверился на сто процентов, что это была женщина. Слишком мелодично он звучал.

— Чьи? — не понял Кир.

— Охотника. — отозвался второй, — и ты скоро станешь таким, как мы. Он высосет твою душу, и ты будешь гнать тьму, чтобы он мог жить.

— Он мертв, — тихо сказал Кир, — я слышал, как он кричал, когда я попал в него, я слышал, как он бился в агонии, охваченный пламенем.

— Мертв? Мертв! Мертв! — кричали десятки голосов вокруг.

— Охотник не может быть мертв, — возразил голос, который первым заговорил с ведуном. — Мы все еще пленники. А если бы тварь сдохла, то темнота бы ушла.

Именно в этот момент одинокий луч пронзил тьму. А потом все вокруг залило ярким золотым светом.

— Прощай, человек, — раздался женский голос в мозгу ведуна, — мы обязаны тебе.

А потом все стихло. Кир остался один.

Когда он открыл глаза, вокруг было светло, костер прогорел, он лежал на какой-то куче тряпья.

— Ты как? — спросила Ольха, сидящая рядом с ним. За эту ночь она сильно изменилась. Вокруг глаз легли темные круги, лицо осунулось, кожа побледнела.