Но именно в этот момент она вырулила из-за угла в форме Лилли Коул. Девушка бежала по парковке, держа над головой джинсовую куртку, чтобы не промокнуть под дождем. С обеспокоенным лицом она, запыхавшись, влетела под крышу и принялась стряхивать капли с одежды.

– Боже, ну и буря, – выпалила она.

– Привет, Лилли, – ответил Мартинес, гася сигарету о тротуар.

Отдышавшись, Лилли осмотрелась по сторонам.

– Как дела?

– Дела идут.

– Что с нарушителями?

– С кем?

– С незнакомцами, – уточнила Лилли, протирая лицо. – С теми… которые пришли накануне?

– А что с ними? – Мартинес пожал плечами, нервно оглянувшись на своих подручных. – Я ничего не знаю.

– Разве их не допрашивали? – Лилли посмотрела на Мартинеса. – В чем дело?

Он подозрительно взглянул на нее.

– Ты не должна была об этом узнать.

– О чем?

Мартинес приобнял ее и увел прочь от рабочих, к дальней кромке навеса. Дождь теперь лил ровно, и низкий гул шторма заглушал их беседу.

– Слушай, – сказал Мартинес, тщательно подбирая слова, – это не имеет к нам отношения. Мой тебе совет – держись от этого подальше.

– Да в чем, черт возьми, дело? Я просто спросила.

– Губернатор не хочет, чтобы люди волновались из-за этого, он предпочитает, чтобы все было тихо.

Лилли вздохнула.

– Я не волнуюсь, мне просто любопытно, выяснил ли он что-нибудь.

– Я не знаю и не хочу знать.

– Какого черта с тобой происходит?

Внутри Мартинеса вспыхнул гнев, который тотчас пронизал все тело. Во рту пересохло. Ему захотелось придушить эту назойливую девчонку. Он схватил ее за плечи.

– Слушай. У меня полно проблем, неужели мне придется разбираться еще и с этим дерьмом?! Не лезь туда. Пусть все идет своим чередом!

Лилли вырвалась из его рук.

– Эй, дружище! Полегче. – Она потерла плечо. – Понятия не имею, какая муха тебя укусила. Найди себе другого козла отпущения.

Мартинес посмотрел на нее, глубоко дыша.

– Ладно, слушай. Прости. У нас здесь действует принцип минимальной осведомленности. Губернатор знает, что делает. Если он решит чем-нибудь с нами поделиться, мы об этом узнаем.

Отмахнувшись, Лилли развернулась и вышла из-под навеса, бормоча:

– Да какая разница…

На глазах Мартинеса она растворилась в дождливой пелене.

– Он знает, что делает, – едва слышно повторил он, словно пытаясь убедить в этом самого себя.

До этого момента она держалась тише воды, ниже травы, практически все время проводя дома и следуя указанию Мартинеса не распространяться о наличии незнакомцев в городе. Она читала, смотрела на дождь, размышляла и бессонными ночами ломала голову о том, что делать с Остином. В четверг он появился у нее на пороге с бутылкой вина, которую стащил со старого склада в здании суда, и букетом цветов, сорванных у почты. Лилли была так тронута этим, что позволила парню войти, но настояла на том, чтобы он не касался темы их отношений и всячески избегал любого упоминания той ночи, когда они перешли черту. Казалось, он был рад просто провести с ней время. Они уговорили всю бутылку, играя в «Пикчинари» – и в какой-то момент Остин так рассмешил Лилли, что она прыснула: нарисовав какую-то яичницу, парень, как оказалось, имел в виду свой мозг под действием наркоты.