Что заставило Еву обернуться и испепелить его взглядом.

— Скорее всего? Скорее всего?! Кретин, он спас тебе жизнь!

Обычно, если человек разговаривает с ним таким тоном, Оливер зарычал бы, выдвинул клыки и "преподал урок"… но он не сделал ничего подобного. Он только отвернулся, и Ева посмотрела на него еще несколько секунд, прежде чем опустилась на колени рядом с Майклом и взяла его безвольные, бледные руки в свои.

— Он холодный, — сказала она Джесси. — Пожалуйста, если ты можешь что-нибудь сделать…

— Я думаю, — отрезала Джесси. — Так что замолчите, все вы. Я встречалась с таким только дважды.

— И что произошло? — спросил Шейн. — В предыдущие два раза?

Она не ответила, что означало, подумала Клэр с холодной дрожью, что вампиры с такими колами в сердце не выжили.

Джесси наконец сказала:

— Ладно. Нет безопасного способа обезвредить это. Оливер, ты мне нужен.

Он не двигался, пока она не повернула голову и хмуро не посмотрела на него, потом он переместился в сторону Майкла.

— Да?

— Ты быстрее и сильнее меня, — сказала Джесси. Она не сказала это как комплимент, просто констатация факта. — Мне нужно, чтобы ты вытащил кол так быстро, как только можешь. Я положу руку на рану на случай, если польется серебро; я смогу предотвратить попадание серебра в его кровообращение.

— Ценой твоей руки, — отметил он.

— Другого варианта нет, — сказала Джесси. — Я достаточно стара. Я выживу. Как видишь, Дневные меня еще не убили.

Клэр затаила дыхание, когда Оливер кивнул, протянул руку и взялся за кол. Они с Джесси переглянулись, и она начала отсчет. Три, два, один.

На один он превратился в туман, двигаясь быстрее, чем мог уловить человеческий глаз, а рука Джесси шлепнулась на место, где была все еще открытая рана после вытащенного деревянного кола. Или по крайней мере, Клэр предположила, что все было именно так, потому что фактически она ничего не видела, только руку Джесси на груди Майкла и как кол со скоростью пули врезался и разлетелся об кирпичную стену.

Вся стена была в брызгах жидкого серебра.

Джесси не двигалась, хотя она издала звук — небольшой стон. И Клэр поняла почему.

Ее рука была покрыта серебром. Оно просачивалось. И она не могла сдвинуться, пока рана Майкла не исцелится, иначе он будет отравлен, а он молод, так что быстро умрет.

Ее рука горела. Кожа шипела. Клэр почувствовала тошноту и рукой закрыла рот, когда увидела разъедание кожи и сухожилий под ней, и до сих пор Джесси сидела очень тихо, не двигаясь, бледная, как мраморная статуя.

— Я думаю, рана закрылась, — прошептала наконец Джесси и просто… рухнула. Оливер начал двигаться к ней, но — удивительно, подумала Клэр — Мирнин уже был рядом, схватил ее, пока она не упала, и уложил на красочный коврик под ними.

Ева бросилась вперед и отчаянно стала проверять бледную грудь Майкла на наличие каких-либо признаков повреждений.

— Он в порядке, — сказала она. — Майкл? Майкл!

Он открыл свои голубые глаза, моргнул и сказал:

— Ева?

Его голос был отвратительно слабым, но он был жив.

Мирнин пошарил в карманах своего негабаритного пальто — с большим количеством карманов, некоторые просто свисали — и достал небольшой закупоренный пузырек с порошком. Он поддерживал голову и плечи Джесси на своих коленях, пока зубами вытаскивал пробку и высыпал порошок на ее обгоревшую руку.

Она вскрикнула и выгнулась вверх, и он держал ее, пока она извивалась и сопротивлялась.