|
А пол… что ж, он тут такой же, как и везде. Пораженный Цезарь обернулся на шум и увидел, что гранитная плита в центре пола под-нялась несколько выше уровня соседних с ней плит. – Помоги-ка мне, – сказал Ха-эм, отпуская анкх, оставшийся торчать в скважине незримого механизма. Цезарь опустился на колени, помог поднять плиту и заглянул в темноту. Пол был выложен рисунком, который позволил им поднять две другие, меньшего размера, плиты вокруг цен-тральной плиты и убрать их в стороны. Дыра в полу стала достаточно большой, чтобы в нее могли пролезть даже очень полные люди. – Помоги мне, – снова сказал Ха-эм, берясь за бронзовый стержень со сверкающим концом, на который была насажена большая плита. Стержень свободно поворачивался, и в результате плита оказалась поднятой на пять футов. Ха-эм привычным движением сунулся внутрь, пошарил там и извлек два факела. – А теперь, – сказал он, поднимаясь, – мы пойдем к священному огню и зажжем их, потому что в подвалах нет света. – А воздух там есть, чтобы факелы могли гореть? – спросил Цезарь, когда они шли к святая святых, маленькой комнате, где горел огонь под присмотром сидящего Рамсеса. – Пока плиты подняты – да, если мы не пойдем далеко. Если бы я пришел сюда с намере-нием что-то забрать, со мной явились бы еще два жреца с кузнечными мехами и вдували бы внутрь воздух. При слабом свете факелов они спустились по ступеням в подземелье под святилищем Пта, миновали нечто вроде прихожей и попали в лабиринт узких туннелей с рядами дверей по обеим сторонам, ведущих в секретные кладовые. Некоторые кладовые были наполнены золотыми бол-ванками, ящиками с драгоценными камнями и жемчугом всех цветов и сортов. В других комна-тах сильно пахло дубильной корой, специями, фимиамом, лазерпицием. В третьих хранились слоновая кость, порфир, алебастр, горный хрусталь, малахит, лазурит. В четвертых – эбонитовое дерево, цитрусовое дерево, электрон (сплав золота с серебром) и золотые монеты. Но никаких статуй или картин – в общем, того, что Цезарь мог бы назвать произведениями искусства. Он возвратился в обычный мир пораженным. Под его ногами лежало такое богатство, что даже семьдесят крепостей Митридата Великого со всеми их тайниками бледнели перед ним. «Правду говорил Марк Красс: мы в западном мире понятия не имеем о том, какое богатство накопили восточные монархи, ибо не ценим богатство ради него самого. Само по себе оно и впрямь бесполезно, в лежачем, так сказать, виде. Будь все это моим, я тут же переплавил бы ме-таллы, а остальное рассортировал и распродал, чтобы вложить выручку в экономическое разви-тие Рима. А Марк Красс только ходил бы вокруг сокровищ, напевая себе под нос. Несомненно, все началось с одного яичка в гнезде, но вылупилось из этого яичка чудовище, потребовавшее немыслимой хитрости и изворотливости для своей охраны». Вернувшись в коридор, они ввинтили обратно пятифутовый бронзовый стержень и отпу-стили защелку, приводящую в действие невидимый механизм. Потом положили на место окру-жающие плиты и опустили центральную вровень с остальным полом. Сколько ни смотрел Це-зарь на напольные плиты, он не мог найти входа. Он потопал ногами, но звук везде был глухим, ибо четырехдюймовые плиты его с легкостью поглощали. – Если кто-то присмотрится к картушу, – сказал он Ха-эму, когда тот возвращал анкх Пта, – то сможет заметить, что его трогали. – Но это будет не завтра, – спокойно ответил Ха-эм, – а тем временем щели заштукатурят, покрасят, состарят, и он будет выглядеть как сотня других. Еще совсем юношей Цезаря захватили пираты, скрывавшиеся в одной из ликийских бухт. Они были совершенно уверены, что эту бухту нельзя обнаружить, и даже позволили пленнику оставаться на палубе, когда вплывали в нее. Но Цезарь перехитрил их. Он сосчитал бухты и, по-сле того как его выкупили, вернулся и наказал наглецов. |
