Диночка, в теле которой не было ни одного изгиба, меньше всего походила на кисоньку. Она поджала губы и отправилась куда-то по длинному коридору. Спина ее выражала неодобрение.

Пашков завел Софью в небольшую комнату, заставленную книжными стеллажами, и обессиленно прислонился к двери.

— Боже мой, кто вы? Что вам надо? — простонал он, стряхивая со лба бисеринки пота.

— Неважно, как меня зовут, — заявила Софья, усаживаясь на итальянский стул с надменно выгнутой спинкой. — Я работаю на правительство. А правительству всего-навсего нужна кое-какая информация. В обмен на молчание, разумеется. Расскажете кое-что — скандала не будет.

— Я не владею никакой особой информацией! — возразил Пашков.

— Ну, откуда вам знать? На наш взгляд, владеете.

— Говорите.

— Нас интересует двадцатое число, вторник. И та встреча, которую вы назначили в тот день.

Пашков раскрыл рот и принялся хватать ртом воздух.

— А какое дело правительству до моих личных встреч? — пропищал он.

— Ну… Когда встречи имеют столь далеко идущие последствия…

— Какие такие последствия? — продолжал трястись Пашков.

— Например, убийство того человека, с которым вы встречались.

— Ах! — крикнул бедняга и, вытянув вперед руки, добежал до кушетки и рухнул на нее лицом вниз.

Минимум пять минут Софья наблюдала, как тряслись его плечи, после чего Пашков кое-как совладал с собой и, поднявшись, уставился на нее.

— Как это случилось? — прошептал он, ломая пальцы.

— Его ударили по горлу.

Софья была готова к новому падению на кушетку, но Пашков выстоял.

— Что хочет знать правительство? — спросил он, идя по стопам Мадлены и не спрашивая у посетительницы документы.

— Подробности той встречи, — ответила она. — Расскажите, как все было?

— Помилуйте, — пробормотал Пашков. — Для чего?

— Государственная тайна.

— Ах, боже мой, ну… Мы встретились, как всегда, на квартире, которую я снимаю.

— Разве все это происходило на квартире, а не в сквере? — уточнила Софья, вспомнив то, о чем ей рассказывала Мадлена.

— В сквере? — изумился Пашков. — Как вы себе это представляете? Такое интимное дело…

— Ну-ну, продолжайте.

— Ну, мы… обнялись.

— Обнялись?! Черт побери, вот это да! И вы не возражали?

— А почему я должен был возражать? — Пашков посмотрел на Софью с недоумением.

— Любой другой на, вашем месте трясся бы от страха и негодования.

Пашков почесал переносицу и неуверенно предложил:

— Задавайте лучше вы вопросы. — Он сконфуженно опустил глаза.

— Ну, хорошо, — согласилась Софья. — С какой целью вы наняли частных детективов?

— Простите? — не понял Пашков. — Каких детективов?

— Частных. Агентство «Боливар».

— Честное слово, вы что-то пугаете. Я никого не нанимал. Да и зачем? Я, наоборот, боюсь огласки! Я ведь известный человек!

Слово за слово, они с Софьей поняли, что говорят совершенно о разных вещах. Диночка, которая пыталась подслушивать, выставив ухо в коридор, была немало удивлена теми отрывочными восклицаниями, которые этого уха достигали. Ее муж кричал: «Мой тюльпанчик жив!», а посетительница приговаривала: «Я убью этого типа заодно с его совестью».