– Нет, не Генрих, а кто это?

– Я видел вас в проходной, – он показал на экран ноутбука. Несомненно, при звонке он включил просмотр соответствующей видеокамеры. – Мне показалось в полутьме, что вы – это Генрих Майорди, ближайший помощник Петерсена. Потому я и велел вас пропустить.

Я порадовался своему везению, оно оказалось в некотором счастливом сходстве с неким Генрихом.

– Но если вы не Генрих, то кто вы? Вы же от Петерсена, Так?

– Я соврал, чтобы получить возможность увидеться с вами. С Петерсеном я вообще не знаком. Узнал его имя из справочника.

– Но зачем?

На лице Жана Барре появилось подозрительное выражение, и он принялся незаметно выдвигать ящик стола. Несомненно, там лежало какое-то оружие.

Я опередил его, навёл на него свой пистолет и угрожающе произнёс со стальными нотками в голосе:

– Не советую делать этого. Задвиньте ящик на своё место и поглубже. Поверьте, я стреляю очень быстро и метко.

– Не сомневаюсь в этом, – буркнул он, вернув ящик на прежнее место. А после некоторой паузы спросил: – Так зачем вы здесь? Поясните.

– Хочу поглядеть вам в глаза, но не как Жану Барре, а как дону Кондору.

– Не понимаю. При чём тут этот подонок? Его вам я не могу предоставить. Потрудитесь сыскать сами.

Тут я начал понимать, что я тоже чего-то не понимаю. Но своему таранному способу ведения дел не изменил:

– Меня просветили по вашей части: Вы, Жан Барре, и Кондор – одно лицо. В этом меня заверили чуть ли не хором несколько человек.

Жан Барре покачал головой:

– Они вас обманули.

– Меня нелегко обмануть.

– Не буду спорить. Не знаю как, но они ввели вас в заблуждение, сказали вам неправду. Я сам бы с удовольствием поглядел бы в его глаза… наедине. Как мужчина с мужчиной.

Ситуацию следовало прояснить. Я с видимой небрежностью поинтересовался:

– Можно спросить, в чём причина этой вашей "симпатии" к Кондору?

– Если коротко: бизнес.

– А чуть более подробно?

– Он желает прибрать практически задарма мою корпорацию. Этот хищник почти хозяин в городе, делает что только захочет. Власти в его кармане. Потому прибегает к запрещённым способам, самым подлым…

Я почувствовал лёгкий шум отворяемой двери и дуновение сквозняка из открытого окна. Сделал полшага в сторону и чуть поворачиваясь, дабы вошедший не увидел моего оружия в руке. Попутно взглядом я указал Жану Барре на свой пистолет с ясным намёком, что в случае чего сразу пущу в ход.

– Жан, извини, не дождалась тебя! Ты обещал не задерживаться. А дети давно спят… – женщина увидела меня и тихо ойкнула. – Ой, извините, я вас не заметила!

– Вашей вины тут нет, мэм. Добрый вечер! Прошу прощения, у нас срочные дела…

Говорить мне было нелегко: я видел перед собой женщину необычайной красоты. В голове мелькнула мысль, что с неё впору рисовать мадонну. Жаль, что тут нет Леонардо да Винчи. Одновременно я должен был держать под контролем ситуацию с Жанном Барре, быть готовым реагировать на его действия. А они могли быть самыми непредвиденными, ибо в кабинет вошла его жена. Тут он может встать на дыбы. Мысли мешались. Решил разрубить возникший Гордиев узел:

– Мэм, мы говорим с вашим мужем о Кондоре.

Она отшатнулась и с мукой произнесла:

– Вы от него? Почему бы ему не оставить моего мужа в покое? Сколько уже можно мучить нас?!

– Вы ошибаетесь, я совсем не от Кондора. Больше того, я его совершенно не знаю. Даже ни разу не говорил с ним. Вообще не видел никогда.