На смену гневу вернулась усталость – застарелая, покрытая ржавчиной, памятная, когда будучи загнанным «отцом» молодым измененным, он готовился принять смерть. Навзничь рухнув на кровать в спальне, Демьян отключился сразу, как в омут канул.

Его разбудили яркие солнечные лучи. Вчера вечером он забыл задернуть шторы, и дневной свет заливал комнату. Многовековые рефлексы все ещё были живы: солнце неосознанно воспринималось, как угроза. Усмехнувшись, Демьян надел очки и поднялся.

Обманчиво высокое небо и искры тепла на верхушках деревьев. Ветер быстро гнал светлые облака, утяжеленные свинцовой сердцевиной. День обещал быть холодным.

Похмельный туман понемногу таял. В душе Демьян сбросил остатки вчерашнего наваждения. Так всегда бывает: проходит ночь, и ты понимаешь, что готов идти дальше. До той минуты, пока не прервется нить пульса и дыхание.

После неудачной попытки завязать галстук, Демьян мысленно выругался. Отшвырнул его в сторону, повернулся к шкафу и достал пиджак. Пальцы правой руки уже слушались, но врач запретил лишний раз напрягать руку. Да у него и не получилось бы при всём желании – любые нагрузки выходили боком. Хорошо хоть утягивающую повязку с груди недавно сняли, и нынче он не напоминал себе закованного в доспехи увальня.

Он позвонил Звоновскому и попросил привезти к нему Ванессу после обеда. В этом деле тоже стоило поставить точку.

С утра Демьян собирался заехать в офис, но едва вышел в гостиную, понял, что планы придется отложить. Рядом с сервантом стояла Анжела. Волосы в беспорядке, как будто она забыла расчесаться и прямо из спутанных прядей соорудила прическу, глаза лихорадочно блестели. Перехватив рукой запястье, она смотрела на него отрешённо и укоризненно.

– Ты не выпустишь меня из дома, – прошептала она.

– После того, что ты натворила, это меньшее из зол.

– Не меньшее. Отец хотел запереть меня рядом с мужем, для которого я была бы скотиной. Для тебя я стану пустым местом.

Демьян хмыкнул.

– Анжела, ты больна.

– Да, – едва различимый шёпот, – вот уже больше двухсот лет я больна… тобой.

– Крайне поэтично, но мне надо ехать по делам. Так что изволь…

– Я слышала, – она перебила его, и тонкий голос задребезжал от ненависти, – к рыжей шлюхе!

– Тебя это не касается, – он хотел пройти мимо, но Анжела шагнула вперед и загородила дорогу.

– Ты посадишь меня под замок, Демьян? После всего, что между нами было.

– И не только. Пока ты разгуливаешь по дому, Анжела, но лучше не испытывай моё терпение. Я запру тебя с твоими куклами, и никто о тебе больше не услышит.

Она улыбнулась – мягко и понимающе, терпеливо, как будто это он тронулся рассудком.

– Давно ты проверял свою шкатулку с драгоценностями, Демьян?

Он замер.

Анжела знала код сейфа, где хранился список имен и письма Полины. Она была его доверенным лицом долгие годы, и именно её до вчерашнего дня он собирался назвать преемницей. Он вручил имена выживших той, что с легкостью могла передать их в Орден.

Демьян бросился к серванту и распахнул дверцы. Набрал шифр, распахнул сейф и вытащил шкатулку. Она была пуста: ни писем Полины, ни списка.

– Я сожгла все любовные послания, – с улыбкой прошептала она, – одно за другим. Все, что осталось от твоей любви, Демьян – жалкая горстка пепла. Если бы ты выбрал меня, все было бы иначе.

– Я выбрал тебя! – он сам не заметил, как повысил голос. – Думаешь, я держал тебя рядом из жалости?!

– Вот именно, что держал, – грустно улыбнулась она. – Как собачку.

– Где список, Анжела?! – он шагнул вперёд, но она осталась на месте. Запрокинула голову, без страха глядя в глаза.