В памяти Дантиста жива еще тяжелая, кровопролитная двухлетняя советско-польская война, начавшаяся в таком далеком и близком 1919 году. Тогда стремительно сменялись кадры невиданного трагического исторического фильма. Первая мировая война – Германия оккупирует входившую в Россию Польшу. Распад Российской империи. Брестский мир и свободная Украина. Поражение Германии в Мировой войне и самостоятельная Польша. Все это пришлось на его гимназические годы. А когда Красная армия схлестнулась с польской армией за Украину, он уже стоял в полковом строю. Как выпускнику гимназии в новой польской армии ему присвоили начальное офицерское звание. Он был счастлив и готов отдать за значки и погоны жизнь.

Его полк выбивал красноармейцев из Киева. И командир полка, жирный боров, кричал перед выстроившимися в центре города гордыми польскими воинами:

– И это не конец! Мы возьмем Москву и выкурим оттуда голодранцев, которые решили, что они господа! На их стороне только такие же воры и голодранцы! А против них весь мир. И за нами – Англия! Англия!

Английское оружие, английские военные специалисты. Западный мир был настроен поставить точку в этом историческом недоразумении – Российской империи – и утопить невесть что возомнивший о себе пролетариат в крови в назидание другим. И Польша тут отхватит жирный ломоть.

Эх, недооценили тогда русских. Красная армия собрала силы в кулак, вышибла поляков из Киева и Минска, погнала до Варшавы. Возникла реальная угроза взятия столицы Польши.

Повезло, что командующий советскими войсками Тухачевский проявил авантюрное головотяпство, не позаботился о резервах. В результате победа превратилась в поражение. Русских выкинули из Польши и Западной Украины. В плен попало несколько десятков тысяч красноармейцев. Большевиков принудили к позорному Рижскому мирному договору, по которому Варшаве отошли территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Советы согласились возвратить военные трофеи, все научные и культурные ценности, вывезенные с территории Польши начиная с 1 января 1772 года, уплатить тридцать миллионов золотых рублей и еще передать имущество на двадцать миллионов.

И вот теперь Россия вернулась. А Польской Республики не стало. Потому что тяжело дворняге бороться с медведем – с ним может справиться только тигр. И такой тигр сейчас вырос – Великая Германия.

Прошел месяц. Часть уголовников увели – поговаривали, они записались в добровольческие части и теперь занимались решением еврейского вопроса. В освободившиеся камеры затолкали истерзанных людей. Во дворе тюрьмы слышались выстрелы – там шли расстрелы.

Однажды пришли за Дантистом. Два крепких немецких солдата отвели его в просторный кабинет начальника тюрьмы. Теперь там на стене висел живописный портрет Гитлера, и куда-то исчезли две картины по мотивам восстания Тадеуша Костюшко.

В широком дубовом кресле вальяжно расположился немецкий майор. Это был атлет с голубыми глазами и выступающей вперед челюстью – хоть сейчас на агитационный плакат. В отличие от плакатных героев, у него был очень проницательный взгляд.

– Станислав Ковган, – лениво произнес он на чистейшем польском языке. – Кличка Дантист. Активный участник движения ОУН.

– Нет, господин офицер, – возразил Дантист. – Простой налетчик на банки. Никакого ОУН.

– Господин Ковган. Если вы будете отрицать очевидное, то я прикажу вас расстрелять. Я хочу построить разговор на взаимном доверии. Без доверия вы мне не нужны.

– Понятно. – Дантист поежился. Достаточно майору подать голос, и громилы с автоматами выведут заключенного во двор – и все.