– Германия против террора и за соблюдение порядка, поэтому вы вряд ли можете рассчитывать выйти отсюда. Однако Германия относится с сочувствием к чаяниям дружественных народов, в том числе в борьбе с плутократами и жидами.

– Именно с ними я и боролся, – приободрился Дантист.

– Вопрос не в том, с кем вы боролись. Вопрос в том, с кем будете бороться. И с кем дружить.

Дантист задумался, а офицер продолжил:

– С ОУН нас объединяет давнее доброе сотрудничество. Мы помогали в подготовке ваших людей. Они помогли нам раздавить этого ядовитого скорпиона – Польшу. Вы это знаете?

– Я немного отстал здесь от жизни.

– Единственный путь создания украинского государства – это дружба с Третьим рейхом, которому вскоре будет принадлежать вся Европа, а со временем и весь мир. И единственный способ для вашего движения поквитаться с москалями, как вы их называете, и польскими недочеловеками – это дружба с нами.

– Очень может быть.

– А лично у вас единственная возможность выбраться отсюда – это дружба со мной.

Дантист уже все решил. Поэтому четко произнес:

– Я всегда мечтал о таком добром и умном товарище, как вы.

Майор хмыкнул:

– Насчет доброты вы преувеличиваете. Хотя она вместе с романтикой все еще живет в моем сердце. За работу?

– Так точно, господин офицер! – Дантист встал, щелкнул каблуками, вспомнив армейские правила.

– Бросьте тянуться. Меня зовут Вилли Кляйн. Майор абвера и ваш куратор. – Офицер плеснул в пузатый бокал коньяка из хрустального графинчика на столе. – Выпейте за наше соглашение.

Глава 6

В конце июля Иван представлялся по месту прохождения службы командиру стрелкового батальона, а потом и широкоплечему, кряжистому, возрастом лет тридцати пяти командиру третьей стрелковой роты. Последний принял нового подчиненного как родного. Сразу предупредил, что в его первом взводе проблемы с дисциплиной, бывшего командира за пьянку разжаловали до младшего лейтенанта и спровадили на другое место службы.

– Пошли, представлю тебя, – сказал комроты, поднимаясь с лавки и выходя из избы, служившей штабом батальона.

И вот Иван, чистенький, гладко выбритый, румяный, пышущий здоровьем, высоченный – метр восемьдесят три, стоит перед пятью десятками людей, юных или уже в возрасте. Для них ему предстоит стать командиром, наставником, а случись что, то царем и богом.

– Командир у вас молодой, но уже отличник боевой и политической, – представлял Ивана ротный. – Кстати, чемпион округа по боксу.

Иван ловил на себе мрачные испытующие взгляды – мол, что за гусь.

Когда ротный ушел, новый взводный неторопливо прошелся перед строем. Потом еще раз, будто специально сгущая висящее молчание. И отчеканил:

– Сразу скажу – вы будете лучшим взводом полка. И добиваться исполнения приказов и успехов в учебе я буду любыми законными средствами. Разгильдяйства не потерплю.

Он выразительно сжал кулак.

По строю прошел ропот.

– Вопросы? Предложения? – спросил Иван. – Нет? Сержант, командуйте выдвижение на завтрак.

– Взвод! – крикнул замкомвзвода Богатырев, статью и уверенными повадками соответствующий своей фамилии. – Шагом марш! Правое плечо вперед!

Закрутил Иван службу крепко. Неустанный труд в летних лагерях, на полигонах, отполированных животами ползающих по-пластунски воинов, на стрельбищах, напряженная учеба и выматывающая физкультура.