– ВЫ СПУСТИТЕ ЭТО, ГОСУДАРЬ?! – неистово ужаснулся Лаудан. Диармайд не сразу сообразил, что к нему кто то обратился. Ища источник звука, он нашарил взглядом августа.

– Разумеется. Она просто на взводе. Убить темного архонта, проснуться всеобщим героем, стать командором ордена… Все это – слишком много для обычной женщины. А у этой еще и месячные всякий раз не к месту. Можете идти, – распорядился король, опускаясь в кресло, и сделал благоволящий жест рукой. Наверное, как то же так делают нормальные короли, да?

Когда двери за последним из приглашенных – Гессимом – захлопнулись, Диармайд перестал блаженно улыбаться. Впереди было столько работы, что страшно представить… Но, благо, он теперь был не один. Дей поглядел на Борво и сказал:

– Ладно тебе, во всем стоит искать плюсы.

Борво перекосило:

– Хоть один назови! – ошарашенно выкрикнул Борво, не контролируя себя. Диармайд бросил на него заговорщицкий взгляд.

– Ну, скажем, этим утром я назначил Эдорту командующей дворцового гарнизона.

Борво сначала надолго застыл. Потом – неуверенно кивнул. И только затем, покраснев, коротко улыбнулся. Может, в самом деле, не все еще потеряно?

Надеясь уцепить хотя бы пару слов с Альфстанной наедине, Айонас, покинув зал совета, принялся высматривать Стабальтов. Он был уверен: если вежливо попросить Батиара о разговоре с дочерью – пусть даже здесь, публично, но чуть поодаль, чтобы их не расслышали – старый август не откажет. Диенар наскоро отыскал среди разбредающейся аристократии Батиара с наследницей и двинулся в их направлении. Сам Стабальт был занят тем, что о чем то переговаривался с Лауданом – с ужасно скабрезной миной. Альфстанна стояла чуть дальше – с Толгриммом и Береном. Вот уж, неотступные тени, подумал Айонас в сердцах.

Стоило подойти к Батиару и попросить «на пару слов», как тот остановил Айонаса ладонью в грудь и качнул головой.

– Даже не думай. Я уже был щедр, – сказал он уклончиво, чтобы стоявший Лаудан ничего не понял. Зато Айонас вытаращился на Батиара с ужасом осознания: значит, он в курсе? Айонас вдруг задумался, что чувствовал и сделал бы он сам, если б его собственная дочь Регна пришла к нему с просьбой, пока остальные празднуют, устроить внебрачную личную жизнь на разок другой. О! Да он бы ее зашиб! Просто за то, что осмелилась подумать, что может прийти с такими вопросами, не говоря об остальном! Кто же из них более безумен: неуязвимая Альфстанна, которая не страшится даже своего отца, или сам Батиар?

Айонас перевел взгляд Батиару за спину, где Альфстанна внимательно слушала гневные увещевания Толгримма. Судя по её улыбке, отповедь охранника её знатно умиляла.

А его, Айонаса, нет!

Рука Батиара все еще была на груди Диенара. Тот встретился со Стабальтом прямым взглядом и кивнул. Молча, с благодарностью и истым уважением: он бы так не смог, и он был признателен. Батиар ответил тем же, отпустил Айонаса и даже не стал оглядываться, когда последний зашел ему за спину.

– Августа, – донеслось до него.

– Август, – раздалось в ответ сдержанно горькое спустя долгую паузу.

Батиара устроило.

Выход в Калагорн получился стремительным. Озлобленная на Диармайда, новоиспеченная леди командор отдала несколько кратких, рванных приказов по сборам и быстро скидала собственные немногочисленные вещи. Им выделили две дюжины лошадей – на двадцать два всадника и поклажу. Отрядив Хольфстенна и Жала руководить общим «выдвижением, построением или что там вообще нужно», Данан от души пнула какую то тумбу в комнате (схватилась за ногу, глотая вопли боли и смаргивая слезы). Потом села за стол и застрочила корявым от ярости почерком Клейву послание, что де «этот неблагодарный престолотёр» лишил её возможности «дожить свой век с близкими людьми и сгнить в положенный срок! Да что он понимает!».