«Кровь исчадий», определили смотрители, наблюдая, как старший в страже взял кулон и поднял перед собой, будто фонарь. Будто читая старые письмена в забытом храме, он поднес магический амулет к лицу чародейки, заставив ту непроизвольно мотнуть головой чуть вбок. Глаза Данан тут же окрасились в серебристый по контуру радужки, воздух у губ при выдохе стал свинцовым.

Удостоверившись, стражник быстро отвел артефакт, не глядя сунул Дагору, который стоял рядом, и негромко спросил:

– Сколько вас? – Заглянул Данан за спину, выхватывая взглядом остальных. – Все?

– Трое, – также тихо ответила чародейка, качнув головой. – Но остальные с нами.

Стражник кивнул, сделал головой движение, призывая отойти за ним чуть в сторону, и уточнил:

– Из какой вы страны?

– Из Даэрдина.

За шлемом не было видно, но чародейке показалось, что начальник караула вздернул брови – так расширились глаза.

– До нас доходили слухи, что у вас началось вторжение, в котором погиб король.

– Наш король совершил глупость, – без обиняков отозвалась Данан прежде, чем успел влезть Дей. По тому, как решительно он поравнялся с чародейкой, Данан поняла, что лейтенант очень хотел. – И Даэрдин потерял своего командора.

Стражник больше не мешкал. Отступил чуть в сторону в пропускающем жесте:

– Руамард тоже. Входите.

Он кивнул тому, кого прежде называл Дагором, веля сопровождать визитеров. Стоило Данан шагнуть следом, начальник караула остановил, коснувшись предплечья:

– Договоры при вас?

Чародейка молча кивнула. Гном обратился к Дагору:

– Их к королю.

Теперь Данан выгнула брови от удивления – так сразу? Оглянулась на Хольфстенна – как он там говорил? «Я – гном»? «Гномы больше других знают об исчадиях»? В этом дело?

– Спасибо, – поблагодарила женщина.

– Дагор объяснит по пути, – неопределенно сказал гном.

Жал быстро поравнялся с Данан, заняв присущее ему место впереди колонны и, тем самым, отодвинув назад и Дея, и Фирина.

– Ну, кажется, прошло неплохо, – выдохнула Эдорта под нос, входя следом.

– А то! – трезво оценил произошедшее Хольфстенн. – Будь на их месте темные эльфы, – он подбородком указал на идущего впереди эйтианца, – тут бы и говорить никто не стал. Даже если б остальные хоть все разом оказались командорами.

Проход между воротами и парадной украшали барельефы, изображавшие каких то, видимо, важных гномов. Угрожающе нависавший над путниками сумрачными стенами путь вел в огромную приветственную залу – напротив, торжественную и яркую от обилия огня. Увидев огненно рыжее царство, Хольфстенн вздрогнул, шумно прочистил горло, потянул горловину доспеха, словно ему резко стало не хватать воздуха.

– Для рожденного в горниле, ты слишком… – не уверенно начал Борво, но Стенн его заткнул, оборвав, наверное, первую попытку здоровяка пошутить на общей памяти отряда.

Передняя зала, судя по всему, вела в основную часть города, и была отделана так, что путники, перестав препираться, замерли на несколько секунд, с открытыми ртами рассматривая широкий вытянутый холл. По обе стороны мощеного прохода, напоминавшего торговую площадь, росла целая колоннада изваяний. Каждое из них упиралось руками и головами в высоченный свод и, что впечатляло особенно, имело свое собственное лицо.

– Неужели это и есть те предки, молитвы которым написаны на воротах? – выдохнула Эдорта.

Дагор – о нем путники пока ничего не могли сказать, поскольку гном практически целиком скрывался под доспехом – поглядел на воительницу с интересом.