– Хорошо!Хорошо! Только гостям необходимо будет переодеться, чтобы посетить блоки и пройти дезинфекцию!

– Ты же нас уже обрызгал?– возмутился советник Президента, но, поймав на себе разом ставший строгим и серьезным взгляд вирусолога осекся, и замолчал.

– Как к вам хоть обращаться?– посмотрел старичок на меня из-под маски.

– Никак!– прервал его Тарас.– Просто люди, просто специалисты в своей области.

Глава центра пожал плечами и зашагал ко входу. Недлинной вереницей мы последовали за ним. Впереди Тарас, за ним заинтересованный Света, потом Янка со своим айфоном, следом я, а нашу процессию замыкала недовольная и скептически настроенная Агриппина.

– Здесь съемка запрещена!– строго предупредил Красовскую вирусолог у самого входа. Журналистка поморщилась, зло фыркнула, но телефон все же убрала.

Нас завели внутрь. На вахте толпились трое военных в таких же марлевых масках, как и старичок. У каждого из них на поясе висело по боевому пистолету в кобуре и по резиновой дубинке. Едва мы приблизились к невидимой никому черте, за которую переступать были и не должны, как дорогу нам перегородил самый, видимо, самый старший из них.

– Режимный объект!– сообщил он нам, скрестив мускулистые руки на груди.– Вход только по пропускам.

Тарас мгновенно засуетился, зашарил в полной черной кожаной папке с документами, и через пару секунд вытащил бумагу с гербовой печатью. Что было на ней написано, рассмотреть мне не удалось. Но неприветливое выражение лица охранника мгновенно сменилось после прочтения данной бумаги на вежливо-предупредительное, он отдал короткое воинское приветствие советнику и отступил в сторону:

– Добро пожаловать в центр вирусологии и бактериологии!– проговорил он, делая успокаивающий жест своим напарникам, мол, ничего страшного, документы в порядке, все свои.

Нас пропустили через вестибюль в длинный узкий коридор с закрытыми наглухо дверьми. Тусклые лампы дневного света еле пробивали окружающий полумрак, выглядевший довольно-таки зловеще.

– Вирус мы начали изучать сравнительно недавно по поручению Президента,– начал свой рассказ Иннокентий Наумыч, шагая куда-то вдаль по коридору. Мы вынуждены были следовать за ним, чтобы ничего не упустить из сказанного ученым,– первые образцы прибыли к нам позавчера вечером, но первые результаты уже имеются.

В конце коридора оказалась короткая лестница из трех ступеней, ведущая к огромному металлическому шлюзу. Вирусолог открыл электронный замок, и дверь отъехала в сторону, открывая перед нами небольшую комнату с несколькими автоклавами.

– Вирус чрезвычайно заразен. Переносится воздушно-капельным путем, попадая в человеческий организм вступает в реакцию с белками, вызывая их гибель.

– Что?– переспросил я у жены, наклонившись над ухом.

– Происходит что-то вроде тлена…– пояснила она, жадно слушая светилу вирусологии.

– Именно!– подхватил старик, который только прикидывался, скорее всего, слеповатым и глуховатым, а на самом деле был умнее и всех нас вместе взятых.– Тлен! Организм разлагается за считанные дни, а в некоторых особенно опасных случаях и часы. Уничтожение белковой ткани ведет к гибели человека.

– Лекарство?– коротко поинтересовался Тарас.

– Выявить ДНК данного вируса пока не удалось,– пожал плечами Иннокентий Наумыч, открывая шкафы автоклавы один за другим, на ходу продолжая свой рассказ. В шкафах, покрытые капельками влажного пара, стояли самые настоящие скафандры, белые, новенькие, безразмерные, абсолютно герметичные. На каждой прозрачной сфере висела бирка с датой их последнего испытания. Внизу ютились резиновые сапоги с высокими голенищами,– одевайтесь, пожалуйста…

– Я…– попробовала возмутиться ведьма, но поймала мой грозный взгляд, и недовольно пошла облачаться в след за Красовской.