– Немедленно!– рявкнула ведьма, и ученый не посмел ее ослушаться.

Набрал на двери код, на этот раз распахивая ее внутрь.

– Только прошу вас…

– Тихо!– огрызнулась колдунья, бросаясь внутрь. Шагнул к трупу, заставив отпрянуть в сторону лаборантов. Медленно потянула простынь на себя, открывая изъеденное гниением оскалившиеся лицо мужчины средних лет. Смотреть на него было невыносимо. Кожа слезала с него кусками, обнажая кости черепа, гнилые зубы, носовую впадину. Казалось, что он скалится, лежа препарированный на столе, насмехаясь над нами, пытающимися остановить пандемию.

– Агриппа…– позвал я ведьму, но та не ответила. Отмахнулась от руки Светы и стала расстегивать скафандр.

– Никак не возможно! Остановите ее!– завопил Иннокентий Наумыч, замахав руками.– Вирус мгновенно ее поразит! Немедленно прекратите!

Но чародейка никого не слушала. Она сняла сферу и, как можно ближе наклонилась к гниющему трупу, повела носом, словно беря чей-то след. Сделала несколько пассов руками над умершим и повернулась ко мне. В глаза ее стояла настоящая тревога и беспокойство. Тарас и вирусолог почти со священным ужасом смотрели на нее.

– От него просто смердит магией, Дворкин! Черной магией, цыганской…Мы на правильном пути!

10

Киев 2020 год

Март

Эти сны всегда начинались одинаково. Отец Матвей долго не мог уснуть в своей келье, ворочался с боку на бок. В голове крутились какие-то посторонние мысли, и о внутреннем упокоении, которое так важно, не могло быть и речи, а потом он, как будто, проваливался куда-то в темноту, оказавшись в мире грез, теряя ощущение нереальности происходящего, погружался в видения, всплывая из их теплого или же ледяного, как талая весенняя вода, омута, лишь к утру.

Так случилось и в этот раз…И вроде несколько раз прочитал про себя «Отче наш…», перекрестился, думая о праведных делах, запланированных на завтрашний день, но сон упрямо не шел, а потом в один миг, раз…И отец Матвей, словно провалился куда-то вниз, потеряв под ногами опору, оказавшись на улицах знакомого с детства Киева, где будучи семинаристом Духовной Академии беззаботно бродил по усыпанным каштанами улочкам, наслаждаясь видами вольного Днепра, медленно и величественно рассекающего города на две половины.

Только в этот раз столица мало напоминало ему себя прежнею…Вместо ярких вывесок, широких, умытых осенним дождем проспектов, вокруг царили разруха и запустение. Его любимая булочная со свежими ароматными яблочными пирогами у еврейки Сары встретила его выбитыми окнами, следами пожарища, полуразрушенными стенами. Серые, словно могильные кресты, обожженные остовы деревьев одиноко толпились вдоль Крещатика. Обугленные автомобили застыли на главной улицы страны, как будто в одной длинной пробке, растянувшись так далеко, что едва хватало взгляда, чтобы уловить, где начинается она и где заканчивается, теряясь в многочисленных переулках. Высотки, окружившие Крещатик, как не догоревшие свечи, все еще дымились копотным дымом пожаров.

По спине отца Матвея пробежал неприятный холодок. Такого он не мог представить, даже в своих самых смелых, самых ужасных фантазиях! Он огляделся по сторонам и осторожно шагнул вперед. Под ногами противно зашуршал битый кирпич, вперемешку с давленым стеклом, жуткой мешаниной которых была усыпана вся улица. Он был один, будто вымер весь город – миллионник, будто исчезли разом все киевляне, оставив после себя лишь нечто похожее на апокалипсис.

– Господи, спаси и сохрани!– перекрестился батюшка, шагая вперед, в поисках хоть какой-нибудь живой души.– Что же это такое-то…– шептал он, перешагивая через поваленные электрические столбы, огибая по широкой дуге кучи мусора, наваленные прямо в центре города.