Пока он со снисходительной улыбкой наблюдал за моим раскручивающимся кулаком, я шагнула вперед и…

Бах! Я ударила его коленом прямо в живот. Именно так, и даже лучше, чем это сделала Мариолька, потому что моя цель была гораздо больше.

Он согнулся, покраснел и сменил снисходительную улыбку на совершенно неудачную, натянутую, прямо-таки мерзкую гримасу. Я велела Фляжке не смотреть, потому что вид этого ужасного человека вызывал отвращение.

– Ты должна пойти со мной, – сказала я.

– Куда? – спросила она.

– Нет времени объяснять.

– Я не хочу идти.

– Поверь мне.

Мы переглянулись. Иного спасения для нее не было. Иного пути. Слишком многое произошло. Я бы хотела все это ей объяснить, но она бы не поняла.

– Я должна тебе поверить? – спросила она.

– Да, – ответила я, хотя сама в этом не была уверена.

– Зачем ты все это делаешь?

– Я должна. Поверь, если бы был другой способ, я бы им воспользовалась.

Мы пошли. Лестница, кухня, прачечная. Я взялась за дверную ручку.

– Мы еще увидимся? – спросила она.

Я посмотрела на нее.

– Не знаю, – ответила я. – Тебя обнять?

– Не стоит.

Я открыла дверь, втолкнула ее внутрь и тут же закрыла, чтобы не успеть передумать. Я предполагала, что скоро об этом пожалею, но не пожалела. Когда я вернулась в кабинет врача, то думала только об одном: что больше никогда не увижу Фляжку и что я с ней как следует не попрощалась. Я могла бы еще столько для нее сделать, столько всего сказать – что ей следует позаботиться о своих волосах, вылечить зубы, подумать о будущем.

Тем временем послышался шум, крики и хлопанье дверей. Прокурор и адвокат бегали по коридору и заглядывали во все двери. Они бесновались, как будто попали на распродажу китайских смартфонов. Врач стоял у стены. Все еще немного согнувшись, он держался за живот. Получил по заслугам. Мало того что доносчик, так еще и слабак!

– Вильконьская! – зарычал прокурор при виде меня. – Где девушка?!

– Какая девушка? – спросила я.

– Вильконьская, ты что, с ума сошла! Блядь!

– Как раз наоборот.

– Ты только что подписала себе смертный приговор! Тебе ничего не надо делать, потому что ты уже мертва!

– Где она?! – прорычал адвокат, хватая меня за одежду и тараща глаза. – Говори, женщина! Где она?!

Прокурор быстрым шагом подошел к врачу.

– Ты говорил, что они вышли от тебя вдвоем, да?! – набросился он. – Тогда где, блядь, вторая?!

– Отцепитесь от меня, – ответил врач. – С меня хватит. Я ухожу. На меня не рассчитывайте.

– Что вы делаете? – обратилась к ним Надзирательница.

– Отъебись! – прикрикнул на нее прокурор. – Не твое дело. У тебя есть дети? Тогда не вмешивайся, а то потеряешь работу.

– В супермаркет за кассу пойдешь. По четырнадцать часов в день без контракта ебашить. Этого хочешь?

Оба бегали от одной двери к другой.

Надзирательница спокойно смотрела на них.

– Возвращаемся в отделение, Вильконьская, – сказала она, взяв меня за руку.

– Куда?! – прорычал прокурор. – Мы еще не закончили.

Он двинулся к нам, но Надзирательница, положив забинтованную руку на пристегнутую к поясу резиновую дубинку, дала ему понять, где заканчивается его юрисдикция.

– Ты не выйдешь отсюда, Вильконьская! – Он пригрозил мне пальцем.