– Ты выбросила мою тележку из окна! – Мой удар был стократ сильнее.

– Это была старая рухлядь, блин.

– К тому же слишком высокая и неудобная.

– Я про твою чертову тележку!

– Это не рухлядь! Это винтаж! Ни хрена ты не понимаешь!

– Да за цену одного зеркальца от моей машины можно купить, блин, сто таких тележек!

– Правда?! Что-то у меня ни одной нет!

– Блин, я тебя сейчас убью! – Пулька перешла к угрозам.

– Мы же семья! – воскликнула я.

– И то правда, блин. В этом и есть смысл семьи, – сказала она. – Ты хочешь убить меня, а я хочу убить тебя.

– Это и есть твоя семья? – спросила Мариолька.

– Не кровная, – ответила я.

– Послушай, ты, сумасшедшая старуха, – спокойным голосом начала Пулька. – Ты, наверное, уже поняла, что история твоей жизни постепенно подходит к концу? Ну, если нет, то я говорю тебе это сейчас, блин. Ничто не вечно. Думаю, ты это понимаешь. Может, и жаль, ведь я заметила, что мы даже немного похожи.

От этих слов мне стало не по себе.

Она расхаживала по камере руки в боки. Кривила рот, как заботливый отец народа, и несколько раз щелкнула языком, чтобы придать своим словам должный вес.

– Мы тут, блин, немного поговорили о тебе с твоими товарищами, – продолжила она, – и боюсь, дела у тебя, блин, не очень. Несколько человек имеют на тебя зуб. И не один, блин. Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь, что ты, блин, раздражающая и вредная.

– Да что ты? – удивилась я. – Никогда не сталкивалась с подобным мнением.

– Ну вот, теперь ты, блин, знаешь. Девочки считают, что ты, блин, их очень обидела.

Она указала на Колотую и Бритую, смирно сидевших на стуле. Обе поддакнули.

– Потому как была кража, оскорбление, поджог, карцер… – продолжала Пулька. – Ну, набралось много чего, но об этом мы сейчас, блин, говорить не будем. И они хотели, блин, сделать с тобой такое, что мне тебя стало даже немного жаль, и я, блин, заступилась.

Я посмотрела на нее.

– Ну посмотри, посмотри на меня как баран на новые ворота. В последний раз. Я договорилась с девочками, что они выковырнут тебе только один глаз.

– Охранники меня услышат, – заметила я.

– Они получили мою старую игровую консоль.

– Есть еще Надзирательница.

– Блин, хватит шутки шутить. Ты расхерачила ей руку. Как долбаная гремучая змея! У нее стафилококк. Знаешь, блин, как это больно?!

Я схватилась за горло, все поплыло…

– Э! Погоди, блин! – крикнула Пулька. – Ты мне тут пируэтов не выделывай, а радуйся! Девочкам хотелось, блин, выколупать оба глаза. Скажи мне спасибо, один у тебя останется. Бонусом можешь выбрать, какой именно. В благодарность за право выбора я отдала им один твой палец. Ты ведь не злишься, правда? Я – молодец? Ну а зачем тебе их столько? Ведь на пальцах, блин, ты уже не считаешь.

Она поглядела на меня. Мне действительно было очень плохо.

– Ты даже, блин, представить себе не можешь, с чего мы начали, – продолжала визжать Пулька. – Они хотели использовать свои связи, чтобы номинировать твою, блин, кандидатуру в Общепольский судебный совет! Представляешь?! А благодаря мне ты всего-навсего потеряешь глаз! И палец, блин. А что бы с тобой было, если бы тебе пришлось бороться, блин, за независимость судов в этой стране?

– А за что они сидят? – спросила я, вероятно находясь уже на грани безумия.