Время шло. Судя по отросшей щетине, Олег провел здесь не меньше месяца. И – никаких перспектив обрести свободу.

    Саянов уже перестал надеяться, что в этом раю для хряков-производителей когда-нибудь что-нибудь изменится, когда вдруг случилось чудо. Олег прозрел!

    Вообще-то слово «вдруг» не совсем точное. Процесс прозрения происходил постепенно.

    Сначала в окружающей тьме появились тени, потом – смутные движущиеся фигуры, и наконец, однажды, проснувшись, Саянов убедился, что отчетливо видит все вокруг. Правда, сначала открывшийся ему мир был черно-белым, краски появились много позже, но даже черно-белый мир был намного лучше темноты.

    Теперь, когда Олег мог видеть, он понял, отчего не смог найти выхода.

    Выходы были. Даже несколько. Но располагались они на двух-трехметровой высоте.

    Сама же пещера оказалась вовсе не такой грандиозно-огромной, как ему казалось сослепу. Хотя и далеко не маленькой. Впрочем, многие вещи он представлял правильно. Родник, бивший из расщелины в круглую чашу, колонны (явно искусственного происхождения)… Даже число обитательниц Олег определил довольно точно: немногим больше двадцати.

    Половину времени козоногие проводили под землей: спали, ели, общались, занимались приготовлением пищи. С наступлением ночи большинство уходило наверх. Взрослые и дети без помощи рук кузнечиками вспрыгивали в один из проходов и исчезали в тоннеле. Олег тоже мог бы взобраться наверх. Но его, без сомнения, тут же догнали бы и вернули.

    Разумеется, Саянов сделал всё, чтобы скрыть свое прозрение. Он вел себя так, будто ничего не изменилось.

    Зрячему, ему было куда легче изучать обитательниц пещеры. И теперь Саянов знал наверняка: практически все козоногие проявляют к нему интерес. А сдерживает их, судя по всему, сила двух его «хозяек». Хотя кое-кто из обитательниц пещеры вел себя нахальнее прочих. Например, сознательно оказывался на пути Олега, когда тот, изображая слепого, бродил по пещере. Но это происходило лишь тогда, когда одна из «хозяек» отсутствовала.

    Небезынтересным было и то, что союз его соложниц был единственным союзом в пещере. Если не считать двух матерей, чьи девочки были относительно малы и требовали заботы, все красотки оказались ярко выраженными индивидуалистками. Например, еда принадлежала той, которая ее принесла, и только ей. Олег ни разу не видел, чтобы пищей делились. А его самого кормили исключительно «хозяйки».

    При детальном рассмотрении Саянов обнаружил немало различий между обитательницами пещеры. Любая из них украсила бы обложку мужского журнала, но у каждой был свой «имидж». Имелись также возрастные отличия. Более старшие были крупнее: больше груди, шире бедра, рельефнее мышцы. Именно к таким, старшим, относились «хозяйки» Саянова.

    Слово «старшие», впрочем, достаточно условно. На вид этим самым старшим было не больше тридцати. Ни старух, ни даже просто пожилых – не было.

    Любая из красоток была сильнее Олега. И практически каждая с удовольствием заполучила бы его в собственное пользование. Если бы не «хозяйки» Саянова. На этом «конфликте интересов» можно сыграть.

    Вскоре в монотонной жизни Саянова случилось еще одно событие. Одна из соложниц утратила к нему сексуальный интерес. Олег попробовал выяснить причину охлаждения у второй, но ответа не удостоился. Тем не менее он счел это знаком. Пришла пора действовать.

    Выбор Олега пал на одну из «тайных почитательниц», чье сложение, возраст и внешность примерно соответствовали тому же у соложниц Саянова.