— Приведите, и поскорее! Только без грубостей — помните, что он гость. Помогите ему спуститься.

Дверь за полисменом захлопнулась.

— Да, мой ирландский дружок, — продолжал лейтенант Спинелли. — Я очень рад, что вы понимаете, насколько это серьезно. И не твердите мне про отсутствие мотива — это негативный фактор, а я располагаю позитивными. Вы не можете предъявить ни одного свидетеля, который бы видел вас после того, как вы покинули сцену в роли Меркуцио, и до четверти двенадцатого, когда репетиция была прервана, не говоря уже о критическом моменте, когда произошел выстрел и все в зале слышали щелчок тетивы.

Энн Уинфилд вскочила с дивана:

— Тут вы не правы, лейтенант. Я видела его!

Она и в самом деле напоминала Марджери Вейн в молодости, хотя Ноксу казалось, что Марджери было недоступно такое напряжение эмоций.

— Вы хотите знать, когда это было? Как раз когда мы услышали этот жуткий щелчок арбалета — правда, в тот момент мы не знали, что это за звук. Бэрри как раз выходил из моей уборной, где он искал меня. Я видела его с лестницы.

Лейтенант Спинелли покачал головой:

— Вы славная девушка, мисс, и нам бы не хотелось, чтобы вы оказались в этом замешанной.

— Я и так в этом замешана!

— Но вы говорили…

— Я говорила, что была в уборной Харри Диливена.

— А это неправда?

— В общем правда. Рассказать вам во всех подробностях?

— Пожалуй, так будет лучше.

— Ну, вчера Бэрри держался со мной не слишком любезно. А я тоже была не в духе из-за того, что Марджери Вейн оказалась не такой, как я ее себе представляла, и из-за задержки репетиции. Мы всегда срываем плохое настроение на самых дорогих людях, а я еще хотела отплатить ему за грубость. Мистер Диливен был очень внимателен…

— Парень, который играл Париса?

— Сегодня он его не играл, — вмешался Бэрри Планкетт. — Если помните, лейтенант, я спустил эту крысу с лестницы и вышвырнул из труппы. Мы поручили роль Париса Джеку Хардингу, и он справился с ней не хуже других.

— Продолжайте, мисс Уинфилд.

— Я сказала, что мистер Диливен был ко мне очень внимателен. Во время репетиции, в промежутке между первым и вторым актом, он остановил меня у кладовой, где хранятся принадлежности для уборки. Мы вошли внутрь и поговорили — дверь была закрыта. Мистер Диливен попросил меня подняться с ним в его уборную в начале третьего акта, потому что там не будет двух других актеров, которые тоже ей пользуются. Мне он не слишком нравился, но я согласилась, так как злилась на Бэрри, хотя теперь об этом жалею. Мы поднялись туда, и он опять стал меня целовать…

— Мне следовало вырвать сердце у этой свиньи! — огрызнулся Бэрри Планкетт. — Если он снова приблизится к театру…

— Не мешайте, молодой человек! Да, мисс Уинфилд?

— Но я все время представляла себе Бэрри. Наконец, я вырвалась, сказала «извините» и побежала вниз по лестнице. Бэрри как раз выходил из моей уборной. Он стоял ко мне спиной и не видел меня. Я собиралась его окликнуть, когда услышала этот щелчок, который слышали все, и поняла, что что-то случилось, по голосам на сцене. Бэрри направился в свою уборную, а я снова побежала наверх и сказала Харри: «Произошло что-то ужасное — не знаю, что именно». Тогда Харри предложил: «Раз случилась какая-то неприятность, нам лучше говорить, что мы все это время провели вместе. В конце концов, это не ложь». На этом мы и условились. Минуты через две репетицию остановили, и мы узнали, в чем дело.