Но в самой пещере, где теперь жил Дейн, было, как он полагал, не меньше дюжины обитателей. Со временем Сэллери научился различать «своих», хотя фигуры, лица и привычки обеих были очень похожи.

    Нет, жилось Дейну не так уж плохо. Все его потребности были с лихвой удовлетворены. Кормили его вкусно, разнообразно и много. Причем такой пищей, которую он никогда прежде не пробовал. Кое-что Дейн узнавал: фрукты в сладком молоке, шарики из тертых орехов с медом, сырую рыбу с побегами папоротника… Но это были только компоненты сложных блюд, которые подносили Сэллери женские руки.

    Поначалу в пещере было холодновато. Но едва Сэллери начинал дрожать от холода, рядом оказывалось горячее тело козоногой. Но прошло время, и Дейн перестал мерзнуть. И научился по запаху находить свое место в пещере. Слух его обострился, а темнота перестала пугать. Он с восторгом воспринимал и запоминал каждое свое ощущение (привычка писателя), а его решительность и свободолюбие выразились в том, что он стал бродить по пещере, обследуя ее.

    Он больше не опасался за свою жизнь. Если бы его собирались убить, то вряд ли обслуживали бы так тщательно. Правда, Дейн помнил и о читанных прежде описаниях ритуалов жертвоприношений, где пленников, перед тем как отправить в лучший мир, жаловали по-царски. Утешало Дейна то, что «хозяйки» удовлетворяли скорее не его, а собственные потребности. В любую минуту та или другая могли увлечь Сэллери к ложу. И, как ни странно, он всегда был способен на то, что требовалось. Гордость пополам с удивлением - вот что испытывал Дейн, анализируя свою возросшую мощь.

    А что было особенно прекрасно - в пещере совсем не было насекомых!

    Судя по отросшей щетине, Сэллери провел в заточении уже больше недели. Он уже знал, что обитательницы подземелья приходят и уходят, но, сколько он не искал, выхода найти не мог. Много раз обходил он пещеру по периметру. Единственным обнаруженным отростком был ход к отхожему месту, который Дейну показали в первый же день. Но ход оканчивался ничем: узкой щелью, куда сбегала вода ручья.

    Бродя во тьме по пещере, казавшейся огромной, Дейн натыкался на ее обитателей, вернее, обитательниц. К его изумлению, здесь были одни только женщины. Молодые, чуть постарше, как его «хозяйки», и совсем девочки. Стоило Дейну прикоснуться к одной из них, как козоногая замирала и ждала, пока он не отойдет от нее. Сэллери выяснил, что может ощупывать их без всякого стеснения, и по ряду признаков определил: многие были бы не прочь познакомиться с ним поближе. Но ни одна не тронула его и пальцем, а стоило его собственным движениям стать слишком вольными, откуда-то появлялась одна из соложниц Дейна и уводила «собственность» подальше от соблазна. Сэллери был почти уверен: «хозяйки» по очереди караулят его.

    Дейн долго и безуспешно размышлял о том, куда делись их мужчины. Может, они в другой пещере? Партеногенез, судя по поведению его соложниц, не был популярен среди обитательниц пещеры.

    Вскоре Дейн по запаху не только узнавал своих «владелиц», но, более того, мог сказать, зачем они приближаются к нему: покормить, поухаживать или порезвиться. Огорчало, что они не желают с ним разговаривать. Но от отсутствия собеседников Сэллери не очень страдал. Он и прежде подолгу находился лишь в обществе самого себя и не испытывал от этого неудобств. Но Дейн был бы совсем не прочь узнать, о чем говорят вокруг.