И вдруг тишина стала полной. Сердце остановилось. Дин понял: сейчас он умрет. И эта мысль вернула ему спокойствие.

    Доли секунды! АНК осознал, что не успеет. Не может успеть, хотя течение времени замедлилось до предела. И он остановился. Ночь. Полная тишина. И тяжелые волны Силы, раз за разом ударяющие в грудь. Как чудовищный прибой. АНК знал, что у него есть еще один путь. Он провидел его, но не решился даже думать об этом. То был риск. Огромный риск. Тот-Кто-Пришел мог не только потерять Воплощение. Он мог навсегда разорвать связь между собой и ОНОЙ. Он мог разрушить мир, уничтожив непрерывность его законов. Он мог…

    АНК поднес к губам свирель. Теперь он был очень похож на Пана. Такого Пана, каким его представляли люди. Если не обращать внимания на исполосованное, окровавленное лицо. Безумная улыбка, невероятная смесь веселья и тоски, искажала его лицо. Всклокоченные волосы, в которых запутались сорванные листья, встали дыбом. Щёки округлились, выталкивая воздух сквозь шестиугольную щель свирели. Не только воздух. Сияние, окружавшее Того-Кто-Пришел, меркло, втягиваясь вслед за выдуваемым воздухом, в деревянное тело свирели, а оттуда - ввысь тончайшим ослепительным лучом, изогнувшимся там, в небесах, будто вращение Земли относило его в сторону…

    Сначала Дин увидел Свет. Круглое пятно во тьме. «Тот самый тоннель! - подумал он. - Тот самый, о котором говорили знавшие смерть!»

    Это и впрямь напоминало тоннель. Светлая труба, тянувшаяся сверху, приближающаяся к нему, одновременно светлея и расширяясь. Вот она повисла над головой Дина, накрыла его… Чудовищная тяжесть, давившая изнутри и снаружи, пропала. Дин теперь не мог сказать, случилось ли это сразу или постепенно. Вдруг стало очень легко. Словно тело опять получило свободу. Или он освободился от тела?

    Там, наверху, в огромном синем окне, сияло солнце. Это было утреннее солнце. Солнце, на которое можно смотреть, лишь немного прищурив глаза. На котором наставник маленького Дина учил его «взгляду орла».

    Дин Джибс понял, что он очень счастлив. И беззвучно рассмеялся. А солнце над головой постепенно разгоралось. Всей душой он устремился вверх, чувствуя: вот-вот - и ликование вознесет его в голубой круг.

    Из прозрачной тишины, в которую Дин был завернут как в весеннее тепло, возник некий ритмичный звук. Кто-то неподалеку мерно и сильно бил в большой барабан.

    Джибс далеко не сразу сообразил, что это бьется его собственное сердце.

    Рохан открыл глаза и удивился. Он был жив. Он стоял на ногах. Ярчайшее солнце светило прямо в его запрокинутое лицо. Рохан зажмурился.

    «День? - подумал он. - Если сейчас - день, значит, прошло много часов? Если я был без сознания, то почему я стою?»

    Он попытался открыть глаза, но свет был настолько ярок, что пришлось их снова закрыть. Через секунду Рохан сообразил, что совершенно ни к чему стоять с запрокинутой головой. И, опустив ее, открыл глаза. Да, это был день. Без всякого сомнения. Рохан слышал, как кричат птицы. Синяя бабочка опустилась на стебель травы у самой лодыжки Рохана. Молодой человек, присев на корточки, протянул руку, чтобы потрогать ее и убедиться: настоящая. Бабочка была настоящая. Она не стала ждать, пока ее потрогают. Тогда Рохан пошевелил пальцем стебелек.