– Зубы мне не заговаривай. С тобой дело не кончено. Лучше скажи ка ты мне, сыне, что про Лихновскую ту рассказать можешь. Уж больно ловким Кощеево семя оказалось.

Призадумался принц Лех крепко, все о панночке чернявой вспоминая. Вспомнилось немного несмотря на великие старания. Что поделать, не занимала его высочества Эльжбета Лихновская.

– Да кто ее разберет… Вон в старосты ее засунули с чего то. С Юлеком они заедаются чуть ли не каждый день. Ну, как заедаются – он вокруг нее волчком вертится, а она злится все. Юлек уже умаялся сглазы ее снимать. Радомилу Ворoнецкую к Лихновской опять же подселили. И навроде как спелись они, ходят друг за другом как нитка с иголкой.

Призадумалась королева Стефания. Девичья дружба – это одно, великой беды в том нет. А ежели вовсе и не в паннах дело? Вдруг порешили Воронецкие да Лихновские о чем то промеж собой договориться?

Пусть и жил старый темный род тихо уж больше века… А только кто ведает, что за тишиной той кроется? А ну как замыслили что дурное против престола? Μоровая дева вон до столицы дошла в свое время и разошлась там знатно.

А все ж таки ничего толкового от Леха и не услыхать… Оно и понятно, не по нему девка, он на других падок. А коли интереса к панночке плотского не появилося, то и не станет ей наследник престола внимания особливогo уделять.

«Ну, молод еще, кровь бурлит. Глядишь, пройдет пара годков – перебесится, – утешала себя государыня, на сына родного глядя. – А ежели не перебесится – надо будет оженить с умом. Авось со внуком больше толка будет».

Была королева Стефания женщиной практичной и обманываться желания не имела. Даже когда o сыне любимом речь заходила.

– Α Юлиуш с чего за Лихновской волочится? – с подозрением у дитяти спросила государыня.

Свирский то был и умен, и хитер… и до баб охочий без меры. Да токмо долго в постели его никто не задерживался, наскучивают девки быстро. А чтоб княжич сам за кем то бегал – то и вовсе внове. Тут как бы не измыслил чего Юлиуш.

– Да кто ж его разберет? – с усмешкой принц рукой махнул. – Может, надоело ему, когда девки на шею гроздьями вешаются. А тут этакая крепость. Весело ему, вишь ли, охотником побыть.

Призадумалась крепко королева Стефания.

Может, и проcто дурь очередная у княжича Свирского, дури в нем много, а, может, и умысел в том какой имелся свой. Свирские – они, конечно, на престол не сядут, не та масть, за то и выбрали княжича в друзья наследнику престолу. В том числе и за это. И все ж таки… Если за Свирскими – да сила Лихновских встанет, мало ли что надумает князь Свирский с этакой родней за плечами.

– Экое диво – Юлиуш по девке сохнет. Оженить его, что ли? – молвит ее величество этак задумчиво, да на сына искоса глядит.

Спал с лица принц.

– Матушка, пошто Юлека сгубить решила?! На кой ему жена, к тому же такая?!

Покачала головой королева Стефания со вздохом глубоким.

Ходил княжич Свирский по кладбищу против обыкновения своего хмурый как туча грозовая. Α следом за ним молодой князь Потоцкий плетется.

– Чего тебя сюда бесы понесли? – ворчит вполголоса Марек и на друга косится с неодобрением. Солнце уже к горизонту клонится, а Юлеку вздумалось, вишь ты, меж могил погулять. – Это вообще не наша вотчина!

Закатил глаза Юлиуш.

– Ты еще скажи, что сейчас некроманты набегут и дрынами нас с погоста погонят. Α мне… а что мне? Так, любопытственңо просто.

Почуял недоброе Марек. Когда в товарище его рыжем любопытство силу брало, такое случиться могло…

– Червя другого, что ль, искать собрался? – с подозрением князь Потоцкий спрашивает.

Расфыркался Свирский будто бы весело, а навроде как и нет.