Съемочная команда так и поступила. Огромные пушки применяли для создания декораций, им скармливали толстую металлическую проволоку, она расплавлялась ацетиленовыми взрывами, а затем распылялась под большим давлением. Под днищем корабля собрали платформу, к которой прикрепили пушки так, чтобы ими можно было управлять сверху при помощи длинных шестов. На пазл обрушился дождь раскаленного добела свинца. Когда образовалась толстая корка, сферический мозг перевернулся в воде под тяжестью металла. Команда тут же начала поливать открытую часть мозга.

— Пазл полностью покрыт свинцом, — взглянув вниз через прозрачный корпус доложил Куэйд, — Его мыслеимпульсы не смогут пробиться через свинцовый панцирь и дойти до органов: клешней, глаз и прочих. А у них, как вы знаете, нет собственных мозгов. Есть только принимающая команды нервная ткань.

Что-то явно происходило со всеми органами пазла. Они постепенно переставали двигаться, а рев голосовых мешков становился все тише и тише, пока не прекратился совсем. Спустя полчаса Куэйд, убежденный, что пазл, надежно покрытый толстым слоем свинца, теперь безобиден, собрал всю команду вокруг себя.

— Все в полном порядке, — сказал он Кэйтлин. — Возможно, когда-нибудь, свинец отвалиться, но к тому времени мы закончим с «Парадом звезд»… — Куэйд внезапно замолчал и нахмурился.

Девушка сочувствующе кивнула.

— Хочешь сказать, с Инферно?

Подошел Вольф, прыгун не отставал от него ни на шаг.

— Инферно невозможно снять, Тони. Скажи фон Цорну, что придется прибегнуть к спецэффектам. Скафандры никуда не годятся. В Инферно ничто не может выжить.

Куэйд взглянул на прыгуна, и его глаза медленно округлились. Билл тревожно поморгал и спрятался за лодыжками Кэйтлин.

— О, Боже! — наконец, дрожащим голосом воскликнул Куэйд. — Какой же я дурак! Это сработает… конечно, сработает! Ответ все время был у меня под носом!

— О чем ты? — скептически спросил Вольф.

Куэйд повернулся к Кэйтлин.

— Кэйт, помнишь, когда мы впервые увидели чайника? На краю Инферно? Еще один глаз и клешня пазла гнались за ним до энергетических потоков?

— Да. Но…

— Чайник погиб — у него сгорел мозг. Но клешня с глазом остались невредимыми. Тут нет ничего удивительного! У них ведь нет мозгов. Только нервная ткань. Вольф, может, это объясняет металлическое тело пазла и его радиоактивность.

— Ты хочешь сказать… А-а! Адаптация!

— Вот именно, — сказал Куэйд. — Живя рядом с Инферно, пазл постепенно подстроился к таким условиям. Научился сопротивляться. Радиоуправляемый робот сойдет в кратере с ума, но только не создание, контролируемое мыслями — телепатическими сигналами. Могу поспорить, органы пазла могут заходить в Инферно сколь угодно далеко.

— Не обязательно, — медленно сказал Вольф. — Чем дальше вглубь, тем сильнее излучение.

— Да… но не факт, что лучи выжигающие мозг, вообще, действуют на менее специализированную нервную ткань. Попробуем.

— Нам лишь надо отправить туда клешню с камерой, — криво улыбнувшись, сказала Кэйтлин. — Это не так-то просто.

— Верно, — поддержал Вольф. — Мы не можем управлять органами подобно пазлу. Прибор для контроля над роботами не работает с живыми существами.

— И вот тут на сцену выходит Билл, — радостно сказал Куэйд. — У него развитые телепатические способности. Он может не только улавливать мысли, но еще и передавать их. Мы узнали это, когда он съел таблетку бензедрина Стовера.