Но я узнаю. Наверное, уже очень скоро.

— А в чём вообще проблема? — спросил Пай. — Ну, подорвались бы… легко и быстро.

— Они разобрали и переделали систему подрыва, — сказал я. — И мне не очень понятно, чем они при этом руководствовались. Не могу исключить, что система переделана так, чтобы вся станция превратилась в огромную бактериологическую бомбу. Док сказал, что в мёртвых телах вирус может жить долго… а тут будут не только наши тела, но и тонны мёртвых крыс. Компренэ?

— Компренэ… — сказал Пай. — То есть нужно не столько взорвать, сколько выжечь?

— Да.

— Не самая приятная процедура…

— И я о том же.

— Тут есть вроде бы крематорий?

— Он игрушечный. Для мелких животных.

— Ага…

Пай задумался.

— Слушайте, — сказала Лиса. — Я вдруг сообразила. Эти трупы внизу… они совсем не пахнут. И то же самое с крысами — их же и до нас перебили множество… все же знают, как воняет, если под полом сдохнет крыса.

— И что? Если Фест зачем-то вдруг снимет ботинки, воняет ещё хуже.

— Не смешно… Они здесь все заражены. И не просто заражены — будто пропитаны чем-то. Надо же их тоже… как-то…

— Да, — сказал я. — Займись этим. Скиф, Фест, помогите ей.

— А — куда?..

— В шахту лифта, который провалился. Там будет хорошая тяга… Да, и оттащите туда дока.

90.

В кармашках дока почти ничего интересного не нашлось: пистолет и запасная обойма к нему, стандартная аптечка и перевязочный пакет, блистер с зелёными таблетками, несколько ячеек пустые (как я понял, это обезболивающее, аспирин с добавками), спички, трубка и кожаный кисетик с хорошим дорогим табаком (вообще-то я в этом ни черта не понимаю, но пах табак приятно), — и, наконец, что-то вроде пластикового портсигара с десятком шприц-тюбиков. На шприцах чёрным маркером выведено было «78». Сложенная вчетверо, лежала записка. Я развернул.

«Извини, сам не смог, не успел. Этот яд безболезнен, действует через полчаса, как уснёшь. Прощай».

«Здравствуйте, здравствуйте, дорогие зрители! Вас приветствует Большое ТВ, программа „А вот и не подерётесь!“ и я, её ведущий Марат-просто-Марат. Сегодня в красном углу нашего ринга член-корреспондент Российской академии естественных наук профессор Игорь Олегович Гусейников! Поприветствуем его! Громче, громче, я не слышу! Да!!! Отлично!.. А в синем углу нашего ринга — иеромонах Азраил, пресс-секретарь Апостольской православной церкви, поприветствуем его! Громче, громче, я не вижу ваших ладоней, а-а! Громче, сукины дети!!! Тема нашего сегодняшнего боя — генетически-модифицированные люди! Люди ли они! Или дьяволово семя! Гонг!!!

— Скажу сразу: речь не идёт о генетической модификации людей, речь идёт об очистке генома от генетического мусора, так на нашем жаргоне называются неработающие гены или вредоносные гены, вызывающие разного рода отклонения или болезни. Генетический код человека засорён более чем на четверть — тогда как код наших ближайших родственников-приматов, шимпанзе и горилл, засорён соответственно на шесть процентов и на четыре с половиной процента. Если мы приблизимся хотя бы к этому уровню чистоты, мы приобретём следующее: продолжительность жизни до ста двадцати лет без мучительной старости, снижение детской смертности в три раза, снижение распространения разного рода аллергий в десять-двадцать раз, снижение распространения раковых опухолей в пять-семь раз — и так далее…

— Мой оппонент начал с прельщения.