— Почему нет? Предположим, мы ставим сто тысяч при десяти к одному. И быстро получаем миллион. — Он развел руками. — И считать легко, — миллион каждому.

— Нет, это рискованно, — сопротивлялся Уоррен.

— Ба, у меня появилась идея, — сказал Фоллет взволнованно. — Джамшид ведь не знает, что Раки здесь. Почему бы Раки не поставить за нас? Он мог бы добавить и свои башли и сам что-нибудь загрести. Что вы на это скажете, Раки?

— Не знаю, — замялся Раки.

Тоузьер вдруг оживился.

— А ведь это может выгореть, — сказал он задумчиво.

— Вы можете стать богатым человеком, Джавид, — сказал Фоллет. — У вас есть шестнадцать тысяч, которые вы только что выиграли, и вы можете их превратить в сто шестьдесят тысяч. Это больше, чем мы втроем получили сегодня. И тут невозможно промахнуться, — дело верное.

Раки заглотнул наживку, как треска муху.

— Хорошо, — согласился он, — я так и сделаю.

— Прекрасно, — сказал Уоррен, сдаваясь. — Но в последний раз в этом году, понятно?

Фоллет кивнул, и Тоузьер сказал:

— Давайте играть в покер.

— Только до шести часов, — предупредил Уоррен, — у меня встреча вечером. В любом случае в шесть я закругляюсь.

Ему почти удалось отыграться — и карта пошла лучше, и он удачно блефовал. К шести часам он проиграл всего около тысячи реалов. Часы он незаметно перевел на правильное время.

— Ну вот, — сказал Фоллет, — до следующей недели, Джавид. — Он подмигнул ему. — Готовьтесь к крупным событиям.

Когда Раки ушел, Уоррен встал и с наслаждением потянулся.

— Ничего себе способ проводить время, — сказал он.

— Наш парень просто счастлив, — заметил Фоллет. — Его посетила большая удача, и это не стоило ему ни цента. Давайте подсчитаем, сколько мы ему проиграли. Сколько у вас, Уоррен?

— Почти тысяча, — ну, тысяча.

— Энди?

— Близко к трем. Он-таки умеет играть в покер.

— Умеет, — подтвердил Фоллет. — Мне пришлось после заезда немного обстричь его — я не хотел, чтобы он думал, будто он может картами выиграть больше, чем на бегах. — Он взглянул на Уоррена. — А вы совсем не покерист. Итак, посмотрим. Я проиграл тысячу, значит, всего он изъял у нас двадцать одну тысячу. И он придет на следующей неделе.

— За очередным выигрышем, — сказал Тоузьер. — А вы, помнится, говорили, что он неподкупен.

— Ну, каждый из нас немного мошенник, — ответил Фоллет. — Скажем, большинство добропорядочных граждан не сочтут зазорным надуть букмекера или протащить через таможню бутылку виски. — Он взял в руки колоду карт и начал их тасовать. — Среди шулеров есть такая поговорка: честного человека не надуешь. Если бы Джавид был стопроцентно честен, наша затея не удалась бы. Но он честен в меру.

— А вы все-таки можете надуть его в покере? — спросил Уоррен. — От этого многое зависит.

— А чем я, скажите на милость, занимался сегодня вечером? — ответил Фоллет. — Уж вам-то это должно быть известно. Вы, надеюсь, не думаете, что начали выигрывать благодаря собственным усилиям? — Он протянул колоду Уоррену. — Возьмите верхнюю карту.

Уоррен взял ее. Это была девятка бубен. Фоллет, держа колоду в руках, сказал: — Положите ее обратно.