— Как красиво! — воскликнула Шина.

Она повторила то же самое несколько минут спустя, когда они проехали Тюильри и повернули на площадь Согласия. Затем машина покатилась вниз по тихой улице с садами за высокими оградами, пока не остановилась перед шикарным особняком с широкими ступенями, ведущими к парадному входу. Слуги в ливреях выбежали из дома. Они помогли Шине выйти из машины и достали ее багаж. Она вошла в мраморный холл. Ее поразили картины, выполненные масляными красками, на обитых тканью стенах. С широко открытыми глазами, потрясенная, она поднялась за лакеем на второй этаж.

— Ее превосходительство в гостиной? — спросил по-французски Мансфильд.

— Да, месье.

Створки двойных дверей распахнулись. Шина вошла, она была просто ошеломлена обстановкой этой гостиной — необыкновенные позолоченные люстры, обитая парчой мебель, огромные вазы с экзотическими растениями… С дивана поднялась одна из самых очаровательных женщин, которых она когда-либо видела. Мадам Пелейо была очень хрупкой, но в то же время довольно высокой, с тонкими, правильными чертами лица. Алебастровая кожа резко выделялась на фоне черных как вороново крыло волос. В ее крошечных ушках сверкали бриллианты, и жемчужное колье обвивало шею. Она протянула руку Шине, и воздух наполнился тонким ароматом духов, пленяющим и соблазнительным.

— Здравствуйте, миссис Лоусон… Как вижу, вы доехали благополучно. Полковник нашел вас на станции. Впрочем, я и не боялась, что вы потеряетесь. На него действительно можно положиться. Правда, полковник?

— Ваше превосходительство льстит мне.

— Как можно?

Мадам Пелейо встретилась глазами с Мансфильдом. И на минуту в воздухе возникло что-то магнетическое. Почти одновременно оба повернулись к Шине.

— Полковник Мансфильд рассказал вам о моих детях? — спросила мадам Пелейо.

— Я решил, что лучше вы сделаете это сами, — произнес Люсьен Мансфильд, прежде чем Шина успела ответить.

— Я рада. Пусть миссис Лоусон убедится сама, какие они очаровательные и милые. — Мадам Пелейо на минуту замолчала, пристально глядя на Шину. — Но вы очень молоды. Намного моложе, чем я ожидала.

— Боюсь, что моя внешность обманчива, мадам, я выгляжу моложе своих лет, — ответила Шина. Казалось, что слова застревали у нее в горле. Как она ненавидела лгать и как тяжело было запомнить свой новый возраст.

— Здесь неправильно указана дата моего рождения, — сказала она дяде Патрику, когда он протянул ей паспорт на имя Шины Лоусон. — Они сделали меня на восемь лет старше.

— Твой возраст указан верно, — сказал он.

— Нет, — возразила она и затем, взглянув на него, все поняла. — Но это же смешно. Мне только в следующем месяце будет 21 год. И никто не поверит, что мне 28 лет.

— Конечно же поверят, — ответил дядя. — Ни одна женщина не будет увеличивать свой возраст. По крайней мере, они с такими не сталкивались.

— Может быть, они не так глупы, как ты думаешь? — осведомилась Шина.

— Жена посла хотела кого-нибудь еще старше. И кстати, последнюю гувернантку уволили из-за того, что она была слишком привлекательна.

— Значит, я должна сделать из себя уродину? — угрожающе спросила Шина.

— Ты никогда не сможешь стать уродиной, моя дорогая девочка, — ответил Патрик О’Донован. — Но тебе не стоит выставлять напоказ свою привлекательность.

Шина делала все, что хотел от нее дядя, только потому, что очень его любила.